Антонио Негри - Империя

См.: Henri Lefevre, L'ideologie structuraliste (Paris: Anthropos, 1971); Gffles Deleuze, "A quoi reconnaiton le structuralisme?" in Francois Chatelet, ed., Histoire de la philosophic vol. 8 (Paris: Hachette, 1972), pp. 299–335; Frederic Jameson, The Prison-House of Language (Princeton; Princeton University Press, 1972).

Когда Делез в частном письме 1977 года формулирует свои методологические расхождения с Фуко, первым пунктом разногласий становится ни что иное, как вопрос о производстве. Делез объясняет, почему он предпочитает термин "желание" термину "удовольствие", используемому Фуко: он пишет, что термин "желание" позволяет отразить реальную и активную динамику производства социальной реальности, тогда как удовольствие инертно и реактивно: "Удовольствие заслоняет позитивность желания и конституирование его плана имманенции". См.: Gille Delueze, "Desir et plaisir", Magazine Litteraire, no. 325 (October 1994), 59–65; цит. по p. 64.

Возможно, среди всех представителей данного типа социальной критики Феликс Гваттари сделал наиболее радикальные выводы, при этом тщательно уходя от стиля конфронтации с "метанарративом", [свойственного] постмодернистской аргументации, в его Chaosmosis, trans. Paul Bains and Julian Pefanis (Sydney: Power Publications, 1995). В плане метафизики из последователей Ницше примерно схожую позицию выражает Массимо Каччиари: Massimo Cacciari, DRAN: miridiens de la decision dans la pensee contemporaine (Paris: L'Edat, 1991).

На английском см., прежде всего, статьи в: Paolo Virno and Michael Hardt, eds., Radical Thought in Italy (Minneapolis: University of Minnesota Press, 1996). См. также: Christian Marazzi, Il posto dei calzini: la svolta linguistica dell'economiae i suoi effetti nella politka (Bellinzona: Edicioni Casagrande); и многочисленные номера французского журнала Futur antirieur, в особенности п. 10 (1992) p. 35–36 (1996). Относительно тех работ, которые соответствуют основному замыслу данного проекта, но в конечном счете не отвечают его масштабности, см.: Andre Gorz, Misere du present, richesse du possible (Paris: Galilee, 1997).

Рамки данного направления исследований открывают перед ним огромные возможности и, одновременно, задают реальные ограничения. В действительности, это исследование должно быть выведено за пределы ограничений, создаваемых "рабочецентричным" ("операистским") анализом капиталистического развития и государственного устройства. Одно из таких ограничений раскрыто в: Gayatry Spivak, In Other Worlds: Essays in Cultural Politics (New York: Routledge, 1988), p. 62, где исследовательница настаивает на том, что понятие стоимости, принятое этим направлением марксистских исследований, вполне работает применительно к ведущим странам (в том числе в контексте определенных течений феминисткой теории), но дает совершенно искаженную картину, будучи примененным к зависимым регионам мира. И вопросы, поставленные Спивак, безусловно, чрезвычайно важны для проблематики, разрабатываемой в нашем исследовании. На самом деле, стоит отметить, что наиболее глубоко и основательно разработанную в методологическом плане критику биополитики можно обнаружить в феминистской теории, особенно в ее марксистском и социалистическом направлениях, которые уделяют основное внимание проблемам женского труда, аффективного труда и производства биовласти. Именно эти разработки, возможно, более всего способны послужить обновлению методологии европейских "рабочецентричных" школ.

Теории "турбулентности" международного порядка, и особенно нового мирового порядка, о которых мы ранее упоминали (см. прежде всего: J. G. Ruggie), обычно избегают при объяснении причин этой турбулентности каких-либо ссылок на противоречивый характер капиталистических отношений. Социальная турбулентность рассматривается просто как следствие динамики международных отношений, взаимодействия между различными государствами, и, таким образом, предполагается, что турбулентность может быть снижена до нормы благодаря установлению строгих дисциплинарных ограничений внутри системы международных отношений. Социальная и классовая борьба полностью выводятся за рамки анализа самим методом исследования. С позиции этой теории невозможно понять, что такое "производящий биос". То же самое в той или иной мере относится и к авторам, которые отстаивают позицию миросистемного подхода и сосредоточены в первую очередь на системных циклах и кризисах (см. упоминавшиеся ранее работы Валлерстайна и Арриги). Фактически это мир (и история) без субъективности. Здесь теряется функция производящего биоса, то есть то, что капитал — это не вещь, а общественные отношения, антагонистические отношения, где одной из сторон движет производственная жизнь масс.

Giovanni Arrighi, The Long Twentieth Century (London: Verso, 1995), Арриги, например, говорит о такого рода преемственной роли капиталистических корпораций. Совершенно иного рода позиция в отношении периодизации и методологии представлена в: Luciano Ferrari Bravo, "Introduzione: vecchie e nouvo questioni nella teoria dell'imperialissmo", in Luciano Ferrari Bravo, eds., Imperialismo e classe operaia multinazionale (Milan: Feltrinelli, 1975). Pp. 7-70.

Об этом с позиции политического анализа см.: Paul Kennedy, Preparing for the Twenty-fist Century (New York: Random House, 1993), а с точки зрения экономической топографии и социалистической критики см.: David Harvey, The Condition of Postmodernity (Oxford: Blackwell, 1989).

Маркс К., Капитал, т. I, Маркс К., Энгельс Ф., Сочинения, 2-е изд., т. 23, с. 608.

Библиография по этому вопросу безгранична. На самом деле, теории рекламы и потребления были интегрированы (и весьма своевременно) в теории производства, и теперь мы имеем дело с идеологией "внимания", позиционированного как экономическая стоимость! В любом случае, для того чтобы сориентироваться среди множества работ, затрагивающих данную сферу исследований, следует обратить внимание на: Susan Strasser, Satisfaction Guaranteed: The Making of the American Mass Market (New York: Pantheon, 1989); Gary Gross, Time and Money: The Making of Consumer Culture (New York: Routledge, 1993); и о наиболее интересных работах, выполненных с иных исследовательских позиций, см.: The Project on Disney, Inside the Mouse (Durham: Duke University Press, 1995). Тем не менее, производство производителя не является только лишь производством потребителя. Оно охватывает помимо этого производство иерархий, механизмов включения и исключения и т. д. Наконец, оно охватывает производство кризисов. Об этом см.: Jeremy Rilkin, The End of Work: The Decline of Global Labor Force and the Dawn of the Post-market Era (New York: Putnam, 1995); и Stanley Aronowitz and William DiFazio, The JoblessFuture (Minneapolis: University of Minnesota Press, 1994).

Мы должны отдать должное Делезу и Гваттари и их Тысяче поверхностей за то, что это наиболее полное феноменологически проработанное описание той промышленно-денежно-кредитно-мировой природы, которая составляет первый уровень мирового порядка.

См.: Edward Comor, ed., The Global Political Economy of Communication (London: Macmillan, 1994).

См.: Stephen Bradley ed., Globalization, Technologies and Competition: The Fusion of Computers and Telecommunications in 90s (Cambridge, Mass.: Harvard business School Press, 1993); и Simon Saifaty, The Media and Foreign Policy (London: Macmillan, 1990)