Мартин Бубер - Два образа веры. Сборник работ

(Соответственно в продолжении речи Бога о Его действии употребляется форма

будущего времени.) Как кажется, здесь господствует взгляд на верующего,

прямо-таки противоположный тому, что содержится в словах Иисуса: вместо

воздействия на события посредством чудес верующему приписывается очень

сдержанное отношение к происходящему. Правда, тем самым подтверждается, что

верующий имеет отношение к универсальной возможности: лишь в том случае,

если и лишь потому, что возможность "поспешить" как таковая доступна ему,

можно заявлять, что он, верующий, не будет использовать эту возможность, т.

е. не будет просить об "ускорении" событий, употребляя на это молитвенную

силу своей души. Напротив, неверующие издевательски требуют: пусть Бог

поспешит и "ускорит" Свое обещанное деяние, чтобы им привелось увидеть его

(Ис. 5:19). Однако мы тут же замечаем, что еще не достигли правильного

понимания. Ведь то, что возможно верующему, в частности ускорение событий,

тоже возможно ему здесь единственно в его качестве верующего. А в Ветхом

Завете "верить" — значит следовать воле Бога во всем, в том числе и

относительно осуществления Его воли во времени: верующий действует в темпе

Бога. (Мы сможем понять всю жизненную силу этого основополагающего

библейского воззрения, если сосредоточимся на том факте, что человек

смертен, а Бог вечен.) Так "страдательный залог" у Исаии и "действительный

залог" в евангелиях оказываются соединенными между собой. Тот, кто

действует, действует потому, что пробил час и Бог призывает его действовать;

и если на его пути встречается болезнь, то это указывает на то, что Бог

призвал его исцелять: ведь и он может действовать только в темпе Бога.

Могущество Бога владеет ими обоими, оно распоряжается обоими, оно наделяет

силой и властью обоих, т. е. и того, кто кажется немощным. Ведь его

кажущаяся немощь — лишь внешнее облачение его причастности

5 Lohmeyer Е. Das Evangelium des Markus (1937). S. 188.

6 Ср.: Мф. 6:1; Ин. 8:38; 17:5.

к Могуществу и его темпу. О том, как сам верующий порой понимает это

лишь задним числом, рассказал безымянный ученик Исаии, писавший через

несколько поколений после своего учителя: говоря о своем позднем

самопонимании, он сравнивает себя с глубоко упрятанной в колчан стрелой (Ис.

49:2 и сл.).

Два эти места (в книгах Марка и Исаии) имеют еще одну общую черту:

субстантивированное причастие "верующий" в обоих употреблено абсолютно.

Здесь не добавляется, в кого верит верующий, и, как уже было показано, это

имеет серьезный смысл и причину. Это отнюдь не результат сокращения,

которое, как можно было бы подумать, возникло при опущении само собою

разумеющегося "в Бога" (впрочем, словосочетание "верующий в Бога" в

синоптических евангелиях вообще не встречается). Напротив, такое добавление

отняло бы у понятия "верить" его подлинный смысл, или, во всяком случае,

ослабило бы его. В обоих текстах абсолютная конструкция передает

абсолютность выражаемого в ней смысла. Естественно, наше последнее

утверждение не должно и не может значить, что выражаемый здесь смысл — это

"вера вообще". Такая вера неизвестна ни Ветхому, ни Новому Завету. Это

утверждение значит лишь то, что всякое добавление, так как оно употребляется

для обозначения некоего расположения души, не подошло бы для передачи всей

глубины и силы выражаемого смысла — реальности того отношения, которое по

природе своей выходит за пределы мира личности.

Согласно сообщению Мф., основной призыв начальной проповеди Иисуса в

Галилее был тождествен призыву, которым Иоанн Креститель ранее, согласно

тому же евангелию, всякий раз открывал очищение водой в Иудейской пустыне.

Вероятно, с этими словами он совершил и очищение Иисуса: "Возвратитесь, ибо

приблизилось царствование Бога". У Марка же, где Креститель не говорит этих

слов, призыв Иисуса, в котором мы вместо требующего и обосновывающего

проповеднического стиля замечаем духовидческий бурлящий ритм, звучит так:

"Исполнилось назначенное время, и приблизилось царствование Бога.

Возвратитесь и верьте в Весть"(7). (В конце тут употреблена та же

глагольно-предложная конструкция, что и в одном стихе из греческого перевода

книги Псалмов)(8). И в обоих этих местах глагол имеет одинаковый смысл -

"доверять", поэтому заключительные слова в этом тексте Мк. можно перевести

так: "Доверяйте Вести!" Некоторые интерпретаторы сомневаются, что к

слушателю было обращено требование верить тому "евангелию", которое здесь же

впервые сообщается ему. Так, Эрих Клостерман замечает: "Вряд ли Иисус мог

так сказать"(9). Однако не следует заходить так далеко, чтобы и сам глагол

рассматривать здесь как вторичный, как часть этого добавления. "Возвратитесь

и доверяйте!" звучит не только вполне подлинно, но еще и придает концовке

стиха своеобразную силу и законченность, которые иначе едва ли были бы

достигнуты. Выходит, что здесь этот глагол тоже употребляется в абсолютном

смысле. А это значит, что проповедник стремится уже не к тому, чтобы

слушатели поверили его словам. Он обращает их внимание на центральное

содержание самой вести: предвечно назначенный час пришел, ибо существующее с

самого начала, но до сих пор скрытое царственное правление Бога над Его

миром приближается к миру, чтобы осуществиться в нем, когда мир примет его.

Чтобы быть в состоянии принять его, возвратись, слушатель, с твоих ложных

путей на путь Бога, вступи с Ним в общение, в котором царит универсальная

возможность, и покорись Его могуществу.

Из трех принципов этой вести: осуществление Царства; возвращение к

Богу; основанное на вере отношение к Нему — первый принцип имеет

историческое и сверхисторическое, космическое и сверхкосмическое измерения.

Второй принцип затрагивает того, к кому обращена весть, т. е. человека из

общины Израиля. В этом человеке обретает конкретную реальность человеческое

начало, к которому обращена весть; и через этого человека второй принцип

затрагивает Израиль как таковой, в котором обретает конкретную реальность

все человечество. Третий принцип касается только личности. Ведь возвращение

к Богу может совершить народ как таковой, оно может произойти в его истории.

Но реальность отношения по природе своей обретает место исключительно в

личностной жизни и нигде больше не может проявиться. Так вот: первый из этих

принципов, касающийся бытия всего сущего, теснейшим образом связан с двумя

другими, которые ограничены собственной жизнью тех, к кому обращена весть.