Олдос Хаксли - Возвращение в дивный новый мир

Одна коммерческая группа в Новом Орлеане заявляла, что, используя данную методику, можно увеличить ценность фильмов и телепередач как средств массового развлечения. Людям нравится испытывать сильные эмоции, поэтому они любят трагедии, триллеры, детективы и любовные истории. Драматизация драки или объятий вызывает у зрителей бурные эмоции. Еще более острые эмоции эти сцены могут вызвать, если на подсознательном уровне связать их с правильными словами или символами. Например в экранизации романа «Прощай, оружие!» смерть героини при родах производила бы еще более душераздирающее впечатление, если бы во время этой сцены на экране вспыхивали неразличимые на сознательном уровне страшные слова «боль», «кровь» и «смерть». Их нельзя было бы воспринять осознанно, но воздействие на подсознание, вероятно, было бы очень сильно и эти эффекты существенно усилили бы эмоции, которые на сознательном уровне вызывались игрой актеров и текстом сценария. Если с помощью подсознательной проекции можно целенаправленно заставлять посетителей кинотеатров испытывать более сильные эмоции, то киноиндустрия пока далека от банкротства. Если, конечно, телепродюсеры не доберутся до данной методики первыми.

А теперь, исходя из всего сказанного об ассоциативном убеждении и обострении эмоций методом подсознательного внушения, давайте попробуем вообразить, что будет представлять собой политический митинг завтрашнего дня. Кандидат или представитель правящей партии произносит речь. Параллельно эффект его слов усиливается при помощи тахистоскопов, шепчущих и пищащих устройств и проекторов, демонстрирующих изображения, слишком тусклые для сознательного восприятия. Это стробоскопическое внушение будет систематически ассоциировать кандидата и его идеологию с позитивными символами и связывать упоминания о врагах государства или партии с негативно окрашенными словами и отталкивающими символами. В Соединенных Штатах на трибуну будут проецироваться неуловимые для человеческого глаза изображения Авраама Линкольна и слова «народное правительство». В СССР оратор, естественно, станет ассоциироваться с едва заметными изображениями Ленина, со словами «народная демократия», с бородой Карла Маркса. Пока данные методики скрыты в будущем, и мы можем позволить себе улыбнуться. Через десять — двадцать лет эта картина покажется нам менее забавной. То, что сейчас считается научной фантастикой, станет частью повседневной политической жизни.

Методы Петцля — одно из дурных знамений, которые я почему-то упустил из виду, когда писал «О дивный новый мир». В моей истории нет никаких упоминаний о подсознательном проецировании. Если бы сегодня я решил переписать свою книгу, то непременно исправил бы это упущение.

Осенью 1957 года в исправительном учреждении «Вудленд-роуд» в округе Тулар, штат Калифорния, был проведен любопытный и необычный эксперимент. Под подушки заключенных, согласившихся участвовать в нем, ученые поместили миниатюрные проигрыватели. Каждый проигрыватель был подключен к фонографу, установленному в кабинете начальника тюрьмы. Всю ночь тихий голос ежечасно повторял краткие проповеди о принципах нравственной жизни. Заключенный слышал этот спокойный голос, превозносящий моральные ценности или имитирующий разговор заключенного с самим собой: «С Божьей помощью меня переполняют любовь и сострадание ко всему сущему».

Прочитав о «Вудленд-роуд», я обратился ко второй главе «О дивного нового мира». В ней директор инкубатория и воспитательного центра Западной Европы объясняет группе молодых воспитателей и оплодотворителей, как работает управляемая государством система этического образования, известная жителям седьмого века «эры Форда» как гипнопедия. Первые попытки применить обучение во сне, рассказывал директор слушателям, оказались неудачными из-за неправильного подхода. Преподаватели пытались использовать сон, чтобы дать обучаемым научные знания. Но интеллектуальная деятельность несовместима со сном. Гипнопедия обрела успех, когда ее начали использовать для нравственного воспитания — иными словами, для обусловливания и выработки желательного поведения через вербальное внушение при сниженной психологической сопротивляемости.

В своей книге я писал: «Бессловесное внедрение рефлексов действует грубо, огульно; с его помощью нельзя сформировать более тонкие и сложные шаблоны поведения. Для этой цели требуются слова, но вдумывания не нужно». То есть важны слова, для понимания которых не требуется анализа, поскольку они воспринимаются спящим мозгом как единое целое. Гипнопедия — величайшая нравоучительная сила, готовящая к жизни в обществе.

В Дивном Новом Мире граждане низших каст никогда не доставляют проблем. Почему? Едва научившись говорить и понимать слова, ребенок из низшей касты каждую ночь, в часы сна и дремоты выслушивает бесконечно повторяемые установки: «Словно падает жидкий сургуч, и капли налипают, обволакивают и пропитывают, покуда бывший камень весь не обратится в аловосковой комок. Пока наконец все сознание ребенка не заполнится тем, что внушил голос, и то, что внушено, не станет в сумме своей сознанием ребенка. И не только ребенка. А и взрослого — на всю жизнь. Мозг рассуждающий, желающий, решающий — все насквозь будет состоять из того, что внушено. Внушено нами! Внушено государством!..»

На сегодняшний день, насколько мне известно, гипнопедическое внушение проводится лишь такими безобидными организациями, как администрация тюрьмы в округе Тулар, да и по содержанию это внушение не вызывает нареканий. Ах, если бы можно было всех нас, а не только заключенных «Вудленд-роуд», переполнить во сне любовью и сочувствием ко всему сущему! Нет, возражения вызывает не этот воодушевленный шепот, а сама идея обучения во сне, проводимого государственными учреждениями. Следует ли позволять чиновникам, которым демократическое общество делегировало полномочия, использовать такой инструмент, как гипнопедия, по своему усмотрению? В приведенном примере они используют его только на добровольцах и с благими намерениями. Но нет гарантии, что в других случаях намерения останутся благими, а участие — добровольным.

Любой закон или общественный порядок, который может ввести чиновников во искушение, плох. Любой закон или порядок, удерживающий их от искушения злоупотребить переданными им полномочиями для собственной выгоды на благо государства или какой-либо политической, экономической или религиозной организации, — хороший закон. Гипнопедия, если применять ее эффективно, станет необычайно мощным инструментом в руках любого человека, наделенного полномочиями внушать установки своим порабощенным слушателям. Демократическое общество строится на предпосылке, что властью нередко злоупотребляют, и потому она может быть доверена чиновникам лишь в ограниченном объеме и на ограниченный период времени. В подобном обществе использование гипнопедии должно регулироваться законом — в том случае, конечно, если она станет инструментом управления. Но действительно ли это инструмент управления? Сработает ли она так хорошо, как, по моим представлениям, работает в седьмом веке «эры Форда»? Давайте изучим данные.