Питер Бергер - Социальное конструирование реальности

Важнейшим средством поддержания реальности является общение Можно рассматривать повседневную жизнь индивида в терминах выработки им речевого аппарата, который постоянно поддерживает, видоизменяет и реконструирует его субъективную реальность [155]. Конечно, общение означает прежде всего то. что люди друг с другом разговаривают. Этим не отрицается вся та богатая оттенками аура невербальной коммуникации, которая окружает речь. Тем не менее речь занимает привилегированное положение в целостном аппарате общения. Важно подчеркнуть, однако, что большая часть речевого поддержания реальности является не эксплицитной, а имплицитной. Большая часть общения не дает многословного определения природы мира. Скорее, это происходит на фоне того мира, который молчаливо принимается за само собой разумеющийся. Такой обмен репликами, как:

«Ну, мне пора на станцию» — «Хорошо, дорогой, успешного тебе дня в конторе», — предполагает целый мир, в рамках которого имеют смысл эти внешне банальные предложения. В силу этого имплицитного содержания обмен репликами подкрепляет субъективную реальность мира.

Если это понятно, то мы сразу видим, что большая часть, если не все повседневное, общение поддерживает субъективную реальность. Ее массивность достигается путем аккумуляции и уплотнения случайного общения — общения, которое может себе позволить быть случайным как раз потому, что оно относится к рутинам само собой разумеющегося мира. Утрата такой непреднамеренности сигнализирует о разрыве в рутинах и — по крайней мере потенциально — об угрозе для само собой разумеющейся реальности. Представим себе, как повлияет на непреднамеренность такой обмен репликами, где на «Ну, мне пора на станцию» последует ответ: «Хорошо, дорогой, не забудь захватить свое ружье».

Постоянно поддерживая реальность, речевой аппарат все время ее модифицирует. Одни предметы выпадают, другие добавляются, одни сектора само собой разумеющегося ослабевают за счет усиления других. Поэтому субъективная реальность того, что никогда не проговаривалось, оказывается шаткой. Одно дело — участвовать в приводящем в замешательство сексуальном акте, совсем другое — обсуждать его до или после. Разговор дает четкие контуры ранее расплывчато и неясно понимаемым предметам. Можно иметь сомнения относительно своей религии, но эти сомнения обретают совсем иную реальность по ходу их обсуждения. Тогда индивид «вговаривает» себя в эти сомнения, они объективируются как реальность в рамках собственного сознания. Вообще говоря, речевой аппарат поддерживает реальность, «проговаривая» различные элементы опыта и «помещая» их в определенные места в реальном мире.

Этот порождающий реальность потенциал общения уже задан фактом лингвистической объективации. Мы видели, как язык объективирует мир, преображая panta rhei опыта в связный порядок. Устанавливая этот порядок, язык реализует мир в двояком смысле слова: он его постигает и он его производит. Общение представляет собой актуализацию этой эффективности языка в ситуациях лицом-к-лицу индивидуального существования. В общении объективации языка становятся объектами индивидуального сознания. Так, фундаментальным фактом поддержания реальности является постоянное употребление одного и того же языка для объективации разворачивающегося биографического опыта. В самом широком смысле поддерживающими реальность другими будут все те, кто использует тот же самый язык. Значимость этого можно проследить по тому, что подразумевается под «общим языком» — от групповых предпочтений в первичных группах к региональным или классовым диалектам и к национальному сообществу, которое определяет себя посредством языка. Существуют соответствующие «возвращения к реальности» для индивидов, которые приходят обратно к тем немногим индивидам, которые понимают его внутригрупповые намеки, либо к кварталу с его специфическим акцентом, либо к большому коллективу, который отождествляется с особой лингвистической традицией. В обратном порядке это будет, скажем, возврат к Соединенным Штатам, Бруклину или к тем людям, которые посещали ту же школу.

Для эффективного поддержания субъективной реальности требуется последовательный и согласованный аппарат общения. Разрывы в последовательности и согласованности ipso facto представляют угрозу для рассматриваемой субъективной реальности. Мы уже обсуждали те средства, к которым обращается индивид для предупреждения угрозы рассогласованности. Имеются также различные техники для предотвращения разрыва последовательности. Примером может служить использование переписки для продолжения значимого общения, прерванного физической удаленностью друг от друга [156]. Различные способы общения могут сопоставляться по плотности производимой или поддерживаемой ими реальности. В целом частота общения усиливает его порождающий реальность потенциал, но редкость его иногда компенсируется интенсивностью общения. С любовником можно встречаться и раз в месяц, но общение в таком случае должно быть достаточно интенсивным, чтобы восполнить его относительную редкость. Некоторые виды общения могут эксплицитно определяться и легитимироваться как имеющие привилегированный статус — например, общение со своим исповедником, психоаналитиком или иной «авторитетной» фигурой такого типа «Авторитет» здесь определяется высшим когнитивным и нормативным статусом, приписываемым этому общению.

Субъективная реальность всегда зависит от специфических вероятностных структур, то есть от специфического социального базиса и требуемых для ее поддержания социальных процессов. Держаться идентичности важной персоны можно только в среде, которая подтверждает такую идентичность; католическую веру можно сохранить только в значимых отношениях в католической общине и т. д. Разрыв значимого общения с посредниками соответствующей вероятностной структуры угрожает субъективной реальности. Пример с перепиской указывает на то, что индивид способен прибегнуть к различным техникам поддержания реальности даже в отсутствие актуального общения, но порождающий реальность потенциал этих техник много ниже того общения лицом-к-лицу, которое они должны копировать. Чем больше изоляция этих техник от подтверждений лицом-к-лицу, тем меньше вероятность того, что они сохранят акцент реальности. Индивид, который долгие годы живет среди иноверцев в удалении от своей общины, может по-прежнему идентифицировать себя как, скажем, католика. Посредством молитвы, религиозных упражнений и тому подобных техник католическая реальность может остаться для него субъективно релевантной. Эти техники могут по меньшей мере поддерживать его идентичность католика. Однако они будут делаться все более пустыми субъективно, лишенными «живой» реальности, пока не будут «возрождены» социальным контактом с другими католиками. Конечно, индивид обычно хранит в памяти реальности своего прошлого. Но «освежить» эту память можно только в общении с теми, кто разделяет соответствующие воспоминания [157].