Александр Богданов - Эмпириомонизм

В большинстве случаев действие психического подбора бывает менее интенсивно, особенно когда оно направлено в положительную сторону, в сторону усиления и упрочения возникающих психических комбинаций; но и тогда, повторяясь и накопляясь, оно в конце концов может оказаться еще гораздо более значительным по своим результатам. Очевидно при этом, что с точки зрения принятой нами концепции все поле сознания непрерывно является в то же время полем психического подбора , и вся жизнь сознания представляется как процесс развития и разрушения психических форм, направление которого во всякий данный момент определяется знаком аффекционала.

Связь психического подбора с аффекционалом означает связь с определенными типами жизнеразностей нервного аппарата. Этим дается как будто иная точка зрения на вопрос о психическом подборе: его надо «разрешить», процесс психического подбора надо «объяснить» на почве физиологии нервной системы.

Пусть в сознании одновременно имеется ряд образов, окрашенных чувством «удовольствия», т. е. в нервном аппарате протекает ряд жизнеразностей разнообразной «формы», но имеющих в сумме положительный характер (увеличение энергии центрального органа системы). Самая наличность «сознания» соответствует тому факту, что жизнеразности протекают не изолированно в немногих клетках системы, а распространяются в ней по различным направлениям, находясь в то же время во взаимной связи и зависимости; но наличность определенных реакций психики означает в то же время, что у этих жизнеразностей имеются свои собственные центры, которые в данном случае являются главным полем жизнеразностей и их исходной точкой, — специальные, так сказать, органы этих реакций. Такие органы при современном состоянии науки можно представлять себе только в виде определенных комплексов нервных клеток, взаимно связанных нервными проводниками и при их посредстве легко приводящих друг друга в состояние «функциональной жизнеразности» — в «динамическое» состояние, как чаще выражаются. В данном примере характер жизнеразностей положительный, и энергия нервных клеток, входящих в состав функционирующего специального органа, повышается; увеличивается, следовательно, интенсивность их жизни, а вместе с тем, очевидно, и способность функционально «возбуждать» друг друга и вообще приходить совместно в «динамическое» состояние. Таким образом, во-первых, увеличиваются шансы повторения психических реакций, связанных с этим динамическим состоянием, во-вторых, возрастает и интенсивность этих реакций. То и другое в совокупности обозначается как положительный психический подбор.

Совершенно аналогичным образом можно представить себе картину отрицательного психического подбора. При понижающейся энергии клеток специального органа реакции они в меньшей степени способны возбуждать друг друга к функции, сопротивление проводников при прежних условиях уже не преодолевается ослабленным передаточным током — реакция повторяется реже и менее интенсивна.

В таком «физиологическом» представлении психического подбора перед нами выступает новая его черта, которую трудно было бы заметить при чисто «психологическом» способе изображения. Как мы указывали, во время той или иной психической реакции ее специальный орган служит главным полем жизнеразностей, но не единственной их областью; они распространяются — в ослабленной степени — и на различные другие области центрального аппарата, который именно как интегральное целое является органом сознания вообще. Если так, то процесс психического подбора должен захватывать не только те реакции, которые имеются в поле сознания при данном аффекционале, но и другие, только в гораздо более слабой степени, — а из этих других по преимуществу те, специальные органы которых наиболее тесно связаны со специальными органами первых. И есть много фактов, которые подтверждают эту дедукцию. Так, после ряда перенесенных страданий замечается общее уменьшение сферы памяти и практических реакций: «забывается» многое и из того, что не было, по-видимому, прямо связано с отрицательным аффекционалом, человек нередко «разучивается» или «отвыкает» делать то, что само по себе опять-таки не было источником страданий. Напротив, ряд интенсивно-приятных ощущений нередко воскрешает в психике много давно забытых образов, не стоящих, по-видимому, ни в каком близком отношении с этими ощущениями [79]. Во всем этом выражается реальное жизненное единство психики в непрерывной смене содержаний психического опыта.

Но как теперь отнестись к тому факту, что у нас получилось два объяснения психического подбора — одно с точки зрения непосредственных психических переживаний, другое — с точки зрения физиологии нервной системы? Нетрудно заметить, что оба «объяснения» тожественны , как энергетические формулы, с той только разницей, что в одном говорится о психических реакциях, в другом — о жизнеразностях органов этих реакций. Мы признали, что физиологический процесс есть отражение комплексов непосредственных переживаний в социально-организованном опыте живых существ. В энергетических формулах отражаемое и отражение совершенно сливаются, потому что формулы эти отвлекаются от способа восприятия — «прямого» или «косвенного». Таким образом, два «объяснения» психического подбора представляют в действительности одно в двух различных формах изложения; и мы можем во всяком данном случае избирать ту из них, которая именно в этом случае удобнее для наглядного описания и стройной группировки фактов [80].

Идея психического подбора представляет собой, как мы видели, обобщение очень широкого ряда фактов. Но мы хотим сделать из нее нечто большее — руководящую точку зрения при дальнейшем психическом исследовании. И так как мы ищем монистические методы, применение которых могло бы охватить всю область психического опыта, то естественно поставить вопрос: насколько широка та область, в которой возможно, в которой мыслимо пользоваться для исследования идеей психического подбора? Для самого общего ответа на этот вопрос данных у нас уже достаточно.

Психический подбор, как мы его вначале определили, есть та форма подбора переживаний, которая связана с их аффекционалом; аффекционал же есть характеристика переживаний, находимая именно в «сознании», т. е. в поле непосредственного психического опыта и только в этом поле. Но здесь ли граница явлений психического подбора?

Человек в опыте и познании никогда не бывает солипсистом, кроме непосредственного, т. е. личного, психического опыта, для него существует психический опыт других живых существ: эта несравненно более широкая сфера психического опыта конструируется человеком на основании «высказываний» других организмов. Ясно, что идея психического подбора не только может, но должна быть перенесена на всю эту область: и это тем легче, что в «высказываниях» дается и аффекционал — люди и животные «выражают» чувствования удовольствия и страдания.