Александр Богданов - Эмпириомонизм

Психический опыт вообще характеризуется особым типом координации элементов и их комплексов — именно ассоциативною связью; этим он и отличается от опыта физического с его высшей, объективной закономерностью. Но критика психического опыта привела нас к выводу, что он есть только некоторая часть — именно наиболее организованная часть — той области, в которой господствует ассоциативная координация и которую мы обозначили как область «непосредственных переживаний». Мы пришли к убеждению, что всякой жизнеразности физиологических процессов соответствуют, или, лучше сказать, во всякой жизнеразности для познания обнаруживаются некоторые непосредственные переживания, со свойственной им ассоциативной связью элементов и их комплексов. С этой точки зрения психический опыт данного живого существа есть лишь главная из его ассоциативных координации, с которою жизненно связаны другие, менее сложные, относительно самостоятельные координации аналогичного типа. Вопрос заключается в том, возможно ли распространение идеи психического подбора на все эти координации, следовательно, на всю область непосредственных переживаний вообще, а она, согласно нашему представлению, совпадает с царством жизни в природе.

Вопрос этот до известной степени решается уже эмпирически. Многие из низших координаций, остающихся за порогом психического опыта, доступны нам при посредстве высказываний, когда мы наблюдаем, например, «автоматические» действия людей, поступки лунатиков, различные движения низших организмов, стоящих так далеко от нас на лестнице развития, что мы не можем приписать им настоящего «опыта». Автоматическое действие глубоко задумавшегося человека прекращается, когда встречает «вредное сопротивление», которое причинило бы «страдание», если бы отразилось в сфере сознания; у лунатика есть прямые высказывания аффекционального характера, например в выражении лица, и им соответствуют перемены в образе действий лунатика; низший организм, вроде амебы, быстро останавливает свое движение, когда оно наталкивает его на «вредное» влияние, понижающее энергию клетки, и т. д. Ясно, что для всех таких случаев принцип психического подбора является познавательно целесообразным.

Но дальше? Как мы знаем, далеко не все непосредственные переживания находят себе отражение в «высказываниях». Очевидно, что это — не принципиальная разница между ними и по существу ничего не меняет. В самом деле, полученная нами характеристика психического подбора такова: это подбор, протекающий в сфере координированных изменений системы и основанный на возрастании или понижении ее энергии. Значит, всюду, где есть такие координированные изменения, — выступающее в них повышение или понижение энергии системы должно вызывать явления психического подбора. Но это относится ко всей области непосредственных переживаний.

Таким образом, с формальной стороны есть все основания принять идею психического подбора за всеобщий принцип исследования жизни как потока непосредственных переживаний. Это, однако, еще не означает, чтобы его применение должно было всегда и везде сопровождаться успехом, — дело зависит от того, достаточно ли конкретных данных для такого применения, — ограничение, относящееся ко всем принципам познания.

Применяемый нами термин «психический подбор» сам по себе может вызвать некоторое недоумение, особенно со стороны читателя-биолога. Термин этот указывает на то, что психический подбор есть некоторый частный вид того всеобщего подбора жизненных форм, который обозначают обыкновенно как подбор «естественный». А между тем способ действий психического подбора, по-видимому, совершенно своеобразен и не похож на способ действия подбора естественного: факторы одного — простое повышение и понижение энергии психической системы, воспринимаемое как удовольствие и страдание, факторы другого — размножение и смерть особей, воспринимаемые как объективные явления. Что здесь общего и правильно ли подчинять одно другому как вид — роду?

Прежде всего, различие способа восприятия не может иметь принципиального значения для метода познания. То, что «субъективно» существует как удовольствие и страдание, то выступает «объективно», как физиологическое изменение — в смысле развития или деградации системы; и то, что воспринимается «объективно», как смерть или размножение, то протекает «субъективно» в виде исчезновения прежних рядов непосредственных переживаний или возникновения новых. Разница только в том, что в одном случае материал для исследования легче и полнее дается одним типом восприятия, в другом случае — другим; а это для вопроса не существенно.

Далее, ошибочно было бы сводить весь процесс «естественного подбора» к одним моментам смерти и размножения. Идея подбора выражает непрерывное соотношение между данною формой жизни и ее средою: отрицательный естественный подбор только завершается смертью, т. е. разрушением жизненной координации, а до этого момента он выражается именно в понижении энергии данной формы, в отнятии этой энергии средою; точно так же и положительный подбор не сводится к сохранению и размножению формы, а к непрерывному равновесию или возрастанию ее энергии за счет среды, к процессам, которые в сохранении и размножении только обнаруживаются наиболее наглядно. Те, например, «страдания», которые приходится переносить неприспособленному существу и которые, понижая его жизнеспособность, ускоряют его гибель, служат самым настоящим выражением «естественного подбора».

Таким образом, нельзя установить никакого принципиального различия между «психическим» и «естественным» подбором, если тот и другой понимать не в грубо реалистическом смысле как самостоятельного «деятеля» жизни, а в том чуждом всякого олицетворения, строго методологическом смысле, в каком мы принимаем эти понятия [81].

Но психический подбор должен рассматриваться как частная форма «естественного» подбора, потому что первый относится только к ассоциативным координациям переживаний, второй же — ко всем явлениям жизни во всех формах.

Неразрывная связь психического подбора с «аффекционалом» ставит перед нами новый вопрос. Большинство психофизиологов рассматривают самый «аффекционал» как своеобразное психическое приспособление, очень важное, особенно необходимое для сохранения жизни, но все же только частное психическое приспособление, одно из многих выработанных развитием. Принимая такую точку зрения, было бы, очевидно, невозможно самую идею психического подбора, который в психическом опыте выступает как подбор аффекциональный, сделать всеобщим методом психического исследования. Но можно ли вообще согласиться с этой точкой зрения?