Владислав Бугера - Сущность человека

«Социализм XIX столетия, вопреки убеждению всех верующих в него, не есть нападение на основу строя неволи, существующего на протяжении веков в виде всякого цивилизованного общества — государства. Он нападает лишь на одну из форм этой неволи, на господство класса капиталистов. Даже в случае его победы он не упраздняет векового грабежа: он упраздняет лишь частное владение материальными средствами производства — землей и фабриками, он уничтожает лишь капиталистическую эксплуатацию.

Упразднение капиталистической собственности, т. е. частного владения средствами производства, совсем не является еще упразднением семейной собственности вообще. Между тем, этот — то именно институт обеспечивает вековой грабеж; обеспечивает только имущему меньшинству и только его потомству владение всеми богатствами и трудом веков, всем наследием человечества, всей культурой и цивилизацией. Этот именно институт осуждает большинство человечества рождаться неимущими, рабами, обреченными на пожизненный ручной труд. Экспроприация класса капиталистов вовсе еще не означает экспроприации всего буржуазного общества. Одним упразднением частных предпринимателей современный рабочий класс, современные рабы не перестают быть рабами, обреченными на пожизненный ручной труд: стало быть, не исчезает, а переходит в руки демократического государства — общества создаваемая ими национальная прибыль, как фонд для паразитного существования всех грабителей, всего буржуазного общества. Последнее, после упразднения класса капиталистов, остается таким же, как и раньше, господствующим обществом, образованным правителем, миром белоручек; остается владельцем национальной прибыли, которая распределяется в виде столь же приличных, как и ныне, „гонораров“ „умственных рабочих“ и, благодаря семейной собственности и семейному укладу жизни, сохраняется и воспроизводится в их потомстве.

Обобществление средств производства обозначает лишь упразднение права частного владения и распоряжения фабриками и заводами. Своим нападением на фабриканта социалист ни в малейшей мере не затрагивает „гонорара“ его директора и инженера. Социализм истекшего столетия оставляет неприкосновенными все доходы белоручек, всю „заработную плату умственного рабочего“, объявляет интеллигенцию „незаинтересованной, непричастной к капиталистической эксплуатации“ (Каутский).

Современный социалист не может и не хочет упразднить вековой грабеж и неволю» [121, с. 326–327].

«По-видимому, в области социализма прошлого (XIX. — В. Б.) века так-таки и не найдешь той дороги, на которой не приходится вступать в сделки с существующим буржуазным строем.

Такая дорога лежит целиком и исключительно в подполье современного буржуазного строя. Но социализм XIX века, даже в самом страшном его виде, в виде анархизма, становится в демократической республике делом совершенно легальным, в виде синдикализма и проповеди „анархистского идеала“; и непримиримые анархисты становятся благонамеренными — наравне с социал — демократами — гражданами современного общества и не могут уже конспирировать против демократической „свободы слова“, „свободы печати“, „свободы союзов“, которые по их убеждению, так же, как и по убеждению социал — демократии, дают полную возможность легального подготовления социального переворота.

Подпольная заговорщическая деятельность в демократическом государстве является для анархистов столь же утопической, столь же преступной, бланкистской практикой, как и для любого социал-демократа.

Таким образом, единственный прямой путь к низвержению существующего строя неволи; единственный путь, свободный от компромиссов с буржуазным законом, — подпольный заговор для превращения вспыхивающих столь часто и столь бурно рабочих стачек в восстание, во всемирную рабочую революцию — лежит целиком за пределами учения современного социализма» [121, с. 329].

«Не для низвержения современного общества, а для исцеления его от кризисов — социалисты восстают против капиталистического строя, что совсем не означает низвержения векового строя неволи, а, напротив, укрепление его…

Свою революционность, свою непримиримость марксизм надеялся обеспечить за собой не своей действительно непримиримой борьбой со строем грабежа. Он доказывал лишь, что сам исторический момент, сами законы человеческого общества, от людей независящие и выше людей стоящие, — это воистину социалистическое провидение, — присуждая буржуазное общество к слабости и гибели, дает вместе с тем ему возможность освободить весь мир от неволи.

Но социалистического провидения нет; никаких независящих от воли людей законов развития общества нет. Нет сил природы, которые вознаграждали бы добрых — угнетенных за все их испытания и наказывали бы неправедных угнетателей за их злые деяния. Социалисты возмущаются и борются против ухудшения классового строя, и их борьба может уничтожить только это ухудшение, но не сам классовый строй.

И потому, вопреки всем ожиданиям наивных верующих, научный социализм содействовал развитию буржуазного прогресса» [121, с. 330, 331–332].

«Анархистская теория, хотя ходячее о ней мнение считает ее воплощением непримиримого возмущения против всякого гнета, никогда до сих пор, — так же как и научный социализм, — в бунтах рабов всех эпох не расслышала возмущения против исторического хода, присуждающего большинство человечества к рабству. Она никогда, как и марксизм, не хотела досмотреть, что историческому ходу противостоит подавленная жизнь громадного большинства человеческих существ, рождавшихся в каждом из существовавших доселе поколений. Анархистам, как и марксистам, и в голову не приходит, что существующую неволю может упразднить лишь возмущение и недовольство, рождающее бунт против исторического хода, по законам и велениям которого до сих пор, из поколения в поколение, неволя, подлежащая разрушению, лишь укреплялась.

Рабочая революция есть нечто отличное и от научного социализма, и от научного анархизма. Рабочая революция есть неотвратимое следствие того факта, что „исторический ход“ является выражением воли захватившего все богатства и господствующего меньшинства; это этот исторический ход приговаривает до сих пор большинство человечества рождаться в рабстве, в положении низшей расы. Рабочая революция есть восстание рабов современного общества против исторических законов, которые до сих пор весь земной шар превращают для них в тюрьму» [121, с. 341–342] 3 .

А вот что писал Махайский о росте любимых Бернштейном, как и всеми буржуазными филистерами, «новых средних слоев»: