Дуглас Хардинг - Жизнь без головы

И пятая, и последняя: видение Ничто всегда доступно, каким бы ни было твое настроение, чем бы ты ни занимался, как бы ты ни был взволнован или спокоен в данный момент, — оно доступно всегда, когда в нем есть нужда. В отличие от мыслей и чувств (даже «чистых» и самых «духовных») оно рядом в тот же миг — достаточно только заглянуть внутрь и обнаружить, что головы нет.

Мы исследовали пять неоценимых благ этого простого внутреннего видения и выяснили, что оно до абсурда просто, совершенно безопасно, глубже самой глубины, удивительно легко передается и всегда под рукой. Но у этой потрясающей монеты есть другая сторона, целая куча изъянов, или препятствий, которые обнаружились в ходе экспериментов за последние двадцать лет.

Некоторые из этих очевидных недостатков появляются из самих преимуществ этого внутреннего видения. Например, из-за того что оно так очевидно и просто, так доступно по первому требованию, естественно и обычно, его невероятно легко недооценить, даже бесцеремонно отмахнуться как от чего-то слишком тривиального. На самом деле его неизмеримая глубина и духовная сила почти всегда остаются незамеченными, по крайней мере сначала. Как, возникает возражение, может такое дешевое осознание (фактически, бесплатное) быть таким ценным? Дешево досталось — легко потерялось. Какую духовную работу мы в него вложили, чтобы заработать сколько-нибудь достойную награду? Кроме того, это самое недорогое осознание приходит к нам не засвидетельствованное никакими мистическими верительными грамотами, не подтвержденное вспышками космического сознания или экстаза. Наоборот, его цена небывало низка, а не высока — скорее долина, чем одна из знаменитых вершин переживаний. Что в нем «гималайского»? В самом деле, непонятно, почему начало книги разворачивается в этих горах со всеми их величественными духовными ассоциациями и затмевает сущностную дешевизну и обычность того, что там произошло. Видеть свое истинное Лицо во всей его безыскусной простоте ничуть не сложнее в автомобильной пробке или в общественной прачечной, его трудно спутать с каким-либо достижением. В любом случае действительный опыт — в отличие от его окружения, каким бы оно ни было великим или убогим, — невозможно оценить, из него невозможно выходить время от времени, чтобы с нежностью взглянуть на него со стороны, его даже невозможно вспомнить. Он есть СЕЙЧАС или никогда, и найти его можно только в Безвременной Зоне [8] Чтобы найти местонахождение этой Зоны, отметь время на своих наручных часах и продолжай смотреть на них, медленно поднося часы к глазам — до того места, где они перестают показывать какое-либо время, до места, где не остается ничего, подверженного изменениям и способного таким образом отмечать время, до места, где не остается никого, кто может родиться или умереть, пробудиться или заснуть, до места «истинного видения, вечного видения». То есть до места, где ты есть ТЫ САМ и где ты всегда Дома. (Это может стать возвышающим чтением, но останется не более чем идеями, пока наш маленький эксперимент не будет выполнен на практике с настроением, в котором Очевидное ценится тем выше, когда оно до смешного очевидно!) . То, что ты есть, не нуждается во времени, чтобы из этого что-то получилось.

Неудивительно, что видеть Это (что то же самое, что сознательно быть Этим) — это такой неприукрашенный, аскетичный и даже бледный опыт. Тот факт, что он «нерелигиозный» и «лишенный эмоций» как «холодное научное доказательство или обычность», «прозаичный и непримечательный», есть доказательство его подлинности. «Здесь ничто не разрисовано яркими красками, все серо и крайне скромно и неброско». Таковы лишенные энтузиазма комментарии, вызываемые первоначальным видением Ничто, и на то есть причина. (Наши цитаты позаимствованы у известного дзэнского эксперта Д. Т. Судзуки. Он описывает сатори, то есть то же самое видение нашего истинного Лица, или Пустой Природы.) А что касается заслуженности этого видения или достижения Того, что при этом раскрывается, то это чушь, поскольку это видение Того, что мы (и все существа) есть, видение Безвременной Зоны, в которой мы все живем, независимо от заслуг и всех мистических сил — или их отсутствия.

Правда в том, что такие «изъяны» и «препятствия» — особенно кажущаяся поверхностность этого внутреннего видения — совсем не изъяны, а временные непонимания, с легкостью стираемые. Настоящее «препятствие» совсем другое, и оно кажется чрезвычайно серьезным. Заключается оно в том, что большинство людей, которым было показано Это, которые на краткое время взглянули внутрь и ощутили свою безголовость так, как было указано нами (а их число сейчас достигает уже пятизначной цифры), с удовольствием на этом останавливаются. Для них это не более чем любопытное приключение, если это им вообще интересно, необычный способ восприятия вещей. Или просто развлечение, приятный вариант детской игры, не имеющей никакой ценности в повседневной жизни. Он не подходит для продления, повторения или изучения, и уж точно не для практики. И поэтому он практически совсем никак не действует.

Откуда этот почти повсеместный отказ принимать всерьез то, что, как уверяют знатоки, лучшая из новостей, несущая огромное практическое приложение? В случае с совершенно нелюбопытными и самодовольными людьми, увязнувшими в своих непроверенных убеждениях и целях, ответ очевиден. Каковы шансы изменить их веру? (И какое мы имеем право пытаться это сделать? В конце концов, в каждом спрятан Тот, кто знает, что можно и что нельзя усвоить с пользой в данный момент, и кто уже есть и всегда будет этим Просветлением, этим внутренним Светом, из которого исходят все.) В случае с искренними ищущими, ответ лишь чуть менее очевиден: кто из нас захочет окончания поиска, если он с таким смыслом и благородством структурирует наше время и охраняет от скуки и если Ничто, которое по слухам лежит в конце нашего поиска, видится с этого безопасного расстояния скорее как неприкрытая угроза, чем как скрытое обещание? Нет, у нас есть все причины оставаться смиренными ищущими! Мы не просветленные! Факт в том, что во всех нас таится экзистенциальный ужас, мощное и вместе с тем естественное сопротивление тому, что, как кажется, выльется во внезапную смерть, полное уничтожение. Все эти слишком затянувшиеся и часто мучительные усилия, подстрекаемые социальным давлением, замаскировать пустоту внутри и выстроить на ней кого-то прямо здесь, лицо, принадлежащее себе (а не кому-то еще), отчетливую собственную личность, устойчивый характер, соответствующий окружающим, — и вот сейчас (помоги нам Бог!) он выставляется как не только рассыпающийся карточный домик, но и (при условии, что он вообще стоит) как причина всех наших бед! Это, несомненно, плохая новость, особенно для тех из нас, кто, похоже, неплохо продвинулся в этой «юдоли становления души». Основание всей индустрии личностного роста подрывается простым актом внутреннего видения. Неудивительно, что некоторые люди бывают заметно обеспокоены — растеряны, оскорблены, испуганы, раздражены, разгневаны и иногда впадают в ярость — когда им предлагают заглянуть внутрь, и сразу бросаются прочь от этого ужаса. Это ужас не только взрослых: вот случай Пэппи, которая в два с четвертью года уже боялась Пустоты. Удивительно то, что каждый из нас, несмотря на все внутреннее сопротивление и внешнее противодействие, должен приветствовать и стараться завершить эту подрывную работу. Такое стремление всегда было у крошечного меньшинства, и незаметно, чтобы их число быстро росло. Кто это — наивные, так и не выросшие люди, не забывшие свое безликое детство, или печально неадекватные персонажи, так травмированные жизнью, что некое подобие смерти кажется облегчением, или сомневающиеся, для которых наш язык и убеждения — особенно религиозного толка — сомнительная необоснованная система защиты против несомненного, то есть нашей истинной Природы, или пытливые умы, так пристрастившиеся к поиску себя, что никакая цена не кажется им слишком высокой, или это просто недостойные объекты божественной милости? Или это сочетание этих типов? Рассмотрев собственный случай, читатель может сделать свой выбор.