Джулиан Баджини - Свинья, которая хотела, чтоб её съели

Но подождите. Когда Фрэнк тянется к закрытой коробке, ему в голову приходит одна мысль. В этой коробке есть 1 миллион фунтов стерлингов или его там нет. Никакие его действия не могут изменить этого факта. Поэтому, если там есть деньги, они не исчезнут, если он к тому же возьмет еще и открытую коробку. Подобным же образом, если коробка пуста, то в ней не появится 1 миллион фунтов стерлингов, если он не возьмет открытую коробку. Его выбор не может изменить содержимое закрытой коробки. Поэтому возьмет ли он открытую коробку или не возьмет, содержимое в закрытой коробке останется тем же самым. Следовательно, он может запросто взять обе коробки, так как в результате этого у него не может быть денег меньше.

У нас есть парадокс, названный в честь Уильяма Ньюкомба, физика, который придумал его. Два логических хода мысли, оба кажущиеся безупречными, приводят к противоположным выводам. Один состоит в том, что он должен взять только закрытую коробку, а другой говорит о том, что он может взять обе коробки. Таким образом, либо один, либо оба аргумента ошибочны, либо существует какая-то неувязка или противоречие в самой проблеме, которые делают ее неразрешимой.

Каким может быть это противоречие? Проблема возникает только из-за того, что мы предполагаем, что Марко обладает способностью предсказывать будущее со стопроцентной точностью. Может ли тот факт -, что парадокс появляется только тогда, когда мы делаем это предположение, показывать, что он должен быть ложным? Может быть, невозможно предсказывать будущее так точно, когда в дело вступают свободная воля и выбор человека?

Это была бы успокаивающая мысль, но необязательно мудрая. Ибо, если Марко может предсказывать будущее, он сможет предсказать и ход человеческой мысли.

Может быть, наша проблема состоит в том, что мы не включаем это в свой анализ. Оставит ли Марко закры тую коробку пустой или нет, зависит от того, насколько он предугадает мысли того, кто делает выбор. Если он угадает, что Фрэнк подумает о том, что он ничего не потеряет, если возьмет обе коробки, тогда он оставит коробку пустой. Если он предугадает, что тот подумаег о том, что открытую коробку нужно оставить, тогда он положит 1 миллион в закрытую коробку. Другими словами, если и возможно видеть будущее, то свободная воля человека не способна изменить его, потому что наш выбор будет частью того, что предсказано. Мы можем быть свободными, и, однако же, для нас может быть только одно будущее, которое мы в принципе можем знать заранее.

Смотрите также

6. Колесо фортуны

16. Наперегонки с черепахой

25. Буридан — осел

70. Инспекторская проверка

«Дрю! Вот так встреча! Мы не виделись двадцать лет, с самого колледжа! Боже мой, Дрю, что ты делаешь с этим пистолетом?»

«Я пришла убить тебя, — ответила Дрю, — как ты меня и просил».

«О чем ты, черт возьми, говоришь?»

«Разве ты не помнишь? Много раз ты говорил мне: «Если я проголосую за республиканцев, пристрели меня». Что ж, только что я прочитала статью о том, что ты и в самом деле стал сенатором-республиканцем. Так что, как видишь, ты должен умереть».

«Дрю, да ты спятила! Это было двадцать лет назад! Я был молодым идеалистом! Ты не можешь припоминать мне это!»

«Твои тогдашине слова, сенатор, были не просто какими-то несерьезными, легкомысленными замечаниями. На самом деле у меня есть бумага, подписанная тобой в присутствии других людей, в которой мне предписано сделать именно это. И, прежде чем ты скажешь мне, чтобы я не относилась к этому серьезно, позволь мне напомнить тебе о том, что недавно ты проголосовал за законопроект, разрешающий «завещания о жизни». На самом деле у тебя тоже есть такое завещание. А теперь скажи вот что: если ты считаешь, что люди в будущем должны выполнить твое желание и убить тебя, если вдруг ты станешь слабоумным или впадешь в постоянное вегетативное состояние, то почему я не могу выполнить твое прошлое желание убить тебя в случае, если ты станешь республиканцем?»

«Я могу тебе ответить на это! — прокричал вспотевший сенатор. — Дай мне несколько минут!»

Дрю взвела курок и наставила на него пистолет. «Поторапливайся».

На вопрос Дрю сенатор может дать один хороший ответ. Но, прежде чем мы коснемся этого, мы должны задать себе более фундаментальный вопрос о том, что дает нам право принимать обязательные решения от имени нашего будущего «я».

Очевидный ответ состоит в том, что поскольку мы и в самом деле можем принимать решения самостоятельно (решать за себя), то нет причины, по которой это не должно относиться и к нашему будущему «я». В действительности мы принимаем такие решения постоянно, когда подписываемся на двадцатипятилетние займы, подписываем пенсионные планы, соглашения о браке или даже простой двухлетний контракт на работа.

Однако в дополнение к обязанности выполнять свои обещания должно, разумеется, существовать и сопутствующее право менять свои решения по мере того, как меняются наши обстоятельства и убеждения. Например, многие люди, особенно в молодости, произносят фразы, которые начинаются примерно так «Пристрелите меня, если я когда-нибудь…» И хотя зачастую это лишь оборот речи, его часто произносят с неподдельной искренностью и именно люди, достигшие совершеннолетия, которые считаются взрослыми людьми, способными принимать решения о своем будущем. Однако припоминать людям такие клятвы смешно.

Но почему тогда двадцать лет спустя смешно если и не убить, то наказать кого-то за давнюю клятву о том, чтобы не голосовать за республиканцев, но при этом вполне допустимо ожидать от них выполнения брачных обещаний? Потому что последний случай сильно отличается от первого. Брачный обет, как и соглашение о займе, предполагает ответственность и обязательства перед третьей стороной. Если мы нарушим их, пострадают другие. Однако если мы переменим свое мнение о каких-то вопросах политики или религии, то в целом не нарушим своих соглашений с другими.

Тем не менее тот факт, что мы действительно считаем допустимым менять свои решения, должен заставить нас считать эти другие долгосрочные обязательства не такими уж обязательными. Ибо очевидно, что все мы меняемся. В самом реальном смысле слова мы не являемся теми же самыми людьми, которыми были много лет назад, в прошлом. Поэтому, когда даем обещания от имени своего будущего «я», мы в какой-то степени даем обещания от имени кого-то, кто не похож на нас, нынешних. А это означает, что наши обещания не должны считаться обязательными с моральной точки зрения.

Как это влияет на проблему завещаний о жизни? Главное отличие состоит в том^что эти документы готовят на случай, когда человек не сможет в будущем сделать самостоятельный выбор. В этой ситуации лучше всего сделать это может бывшее «я», чем кто-то другой, существующий в настоящем. Именно такой ответ должен дать сенатор. Окажется ли он достаточно убедительным, чтобы заставить Дрю снять палец с предохранителя (курка), — это другой вопрос.