Сергей Булгаков - Купина неопалимая

В таком соединении текст о Славе Божией таинственно со­держит в себе словесную икону Богоматери, Матери с Младен­цем, Облак и Имя (самое именование также указует на боговоплощение: «Бог человеколюбивый и милосердый»).

Итак, первое явление Славы Божией св. пророку Моисею со­держит в себе тайну богоматеринства и тайну боговоплощения, которая показана Богом ранее ее исполнения во времени, силою предвечного ее предначертания. Дальнейшая черта рассказа, именно, что «лице Моисея стало сиять лучами оттого, что Бог го­во-

216

рил с ним» (34,29), указует на божественную силу, присущую явлению Славы Божией, причем 34,34 прямо говорит, что «Мои­сей входил пред Лице Господа, чтобы говорить с Ним», и тем ут­верждается, так сказать, божественная подлинность этого явления, т. е. что для Моисея в меру его человеческой возможно­сти видение Славы и было вхождением пред Лице Божие, хотя по существу и не было Его видением. Вместе с тем прославление Моисея имеет отношение к Фаворскому осеянию, в котором со­участвовал и Моисей: это есть свет Славы Божией, Которую явил Господь ученикам Своим на Фаворе.

Явление Славы Божией было, согласно сказанному, явлением Премудрости одновременно и в христологическом, и богородничном аспекте, и это делает боговидца Моисея избранным тайновидцем боговоплощения, что соответствует его месту в истории Церкви как установителя закона и, в этом смысле, учредителя Церкви Вет­хозаветной. В законе, богослужебном и обрядовом, обетовалось прикровенно — как «сень законная» — пришествие в мир благода­ти, воплощение Сына Божия от Девы Марии, и весь обрядовый за­кон, храм и жертвы разъясняются в этом смысле в Послании к Евреям. Поэтому пророку Божию Моисею, которому Бог открыл Свое Имя и соделал его боговидцем, другом и собеседником Божиим, были даны и чрезвычайные откровения о Богоматери, которые становятся доступны в свете свершений и откровений Нового Заве­та. Моисей носил покрывало на лице своем, потому что слабые очи человеческие не могли выносить сия-

217

ния его, отблеска Славы Бо­жией. Но в Новом Завете Бог воплотился и «с человеки поживе», и «видехом Славу Его яко Единородного от Отца, исполнь благодати и истины»(Ин. 1,14). И это же покрывало, согласно изъяснению ап. Павла (2 Кор. 3,13—16), лежит и на сердцах Израиля, ибо оно сни­мается лишь Христом, дабы очи «не взирали на конец преходяще­го». Но для христиан снято это покрывало, и ясно, сколь преисполнен был боговидец Моисейведением о Богоматери *), ко­торая прообразуется и уготовляется всем ветхозаветным благочес­тием. Из откровений о Богоматери Моисею, кроме явления Славы Божией, заслуживает исключительного внимания еще первое ему богоявление — Неопалимой Купины, которая неизменно изъясня­ется Церковью как образ Св. Девы**). Посему существует особая ико­на Пресв. Девы, именуемая Неопалимая Купина (изображение Богоматери с космическими символами в центре четвероугольной звезды,

*) Это и подтверждается в церковных песнопениях: «чудное свяшенноявленному Моисею купина и огнь показа чудо: ищай же конца в прехождении времен, во Отроковице чистей, рече узрю» (кан. на Благовещение, п. 9, тр. 4). «Моисей уразуме в купине великое таинство рождества Твоего, Святая Дева» (Акаф. Богомат. п. 8, тв. 2.).

**) Из многочисленного, сюда относящегося литургического материала приведем только всем известный «догматик» 2-го гласа: «Прейде сень законная, благодати пришедши: якоже бо купина не сгораше опаляема, так Дева родила еси и Дева пребыла еси; вместо столпа огненного праведное возсия солнце, вместо Моисея Христос спасение душ наших».

218

вписанной в умное небо, исполненное ангелов; по углам че­твероугольника — четыре животных из видения Иезекиилева и Апокалипсиса, соответствующие и четырем Евангелистам; есть, впрочем, под этим же названием изображение Богоматери в окру­жении огня, подобно кусту, виденному Моисеем).

Исх. 3,2: «и явился ему (Моисею) Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает». Ангел Господень здесь, как и в других случаях богоявления (напр. Быт. 18,69, Числ. 22,31, 5,1, Суд. 2,1 — 4), употребляется с видимым безразличием вместо Са­мого Бога (ср. речь первомуч. Стефана, Деян. 7,30 — 35). Общее святоотеческое понимание видит здесь, во всяком случае, некое предварение боговоплощения и иногда сближает ангела прямо с Сыном Божиим, иногда видит проявление триединого Бога (на­мек на троичность при этом усматривается в трояком именова­нии Бога: «Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова» Исх. 3,6).

Явление ангела в купине должно пониматься в сопоставле­нии с видением Славы Божией. Как в последнем, при невозмож­ности видеть Самого Бога, «Лице Божие», Моисей, тем не менее, удостоивается видеть Славу Его, так же и здесь Моисей «отврати лице свое: благовяще бо воззрети на Бога» (3,6). И, однако, при этом страхе воззреть на Бога, он выносит беседу с Ангелом Его, другими словами, приемлет посильное ему богоявление, которое, точнее, есть доксофания, явление Божественной Софии в образе предваряемого бого-

219

воплощения. Наличествует два момента этой софиофании: с одной стороны, сама Неопалимая Купина, куст, охваченный огнем, пламенеющий и не сгорающий, «земля свя­тая» (Исх. 3,5) — это Матерь Божия, осененная Духом Святым; с другой стороны, явление Ангела Божия в пламени огня из среды терноваго куста (3,2) — Сам «Господь, к Моисею взывающий из среды куста» (3,4), Сын Божий воплощающийся. Посему виде­ние это есть сыновняя Богоматерняя икона, виденная пророком Моисеем, образ боговоплощения, в котором огнь Божества про­никает и обожает тварное естество, его не сожигая, и Божестественная София соединяется с тварною, почему и имеет два образа явления, во Христе и Богоматери. Другими словами, видение Не­опалимой Купины, Моисею данное, тожественно по существу с видением Славы Божией, им у Бога испрошенной. Есть одна чер­та, это сближение подтверждающая и раскрывающая: мы видели, что явление Славы было связано с провозглашением Имени Бо­жия (Исх. 33,19, 34,5, 6). Но и здесь, в явлении Купины, также происходит провозглашение Имени, испрошенное Моисеем (3,13). И Бог из пламенеющего куста открывает ему Свое Имя, ве­ликое и страшное, которое было окружено великим почитанием в ветхозаветном благочестии *). Это Имя Божие — Иегова, Ягве,

*) Заслуживает внимания, что в одних текстах (1 Цар. 4,4, Лев. 16,2) говорится, что над крышкой Ковчега Завета среди изображений херувимов является Сам Бог, но 2 Цар. 6,2 читаем: «ковчег Божий, на котором нарицается Имя Господне Саваофа, сидящего на херувимах». Нарицание имени равносильно присутствию Божию — эта

220

обычно почитается ветхозаветным откровением о Божестве и от­носится к ипостаснойсамобытности Божества: Сый, Я есмь кото­рый Я есмь, Я сущий. В этом смысле Имя это может относиться и ко всей Пресвятой Троице, во единице сущей, к триединому ипостасному Богу. Однако Св. Троица именуется, имеет Имя Свое, в Сыне, Он есть Имя Отца (как и в молитве Господней: Отче наш — Первая Ипостась, да святится Имя Твое — Вторая Ипо­стась). Имя Отца, открываемое Моисею: Сый, ὁ ών, также есть Имя Сына. И это в Новом Завете прямо свидетельствуется Им са­мим: «Аз есмь Альфа и Омега, начало и конец, глаголет Господь, Сый, и иже бе и грядый, Вседержитель» (Откр. 1,8, ср. 1,10, 2,8). Непосредственно отношение этого текста к Логосу может и ос­париваться, хотя из контекста и параллелей с очевидностью про­истекает, что имя ό ών относится к Христу, вместе с неоспоримо Ему принадлежащими именованиями: Альфа и Омега, начало и конец. Это же толкование текста Откр. 1,8 подтверждается и ико­нографией, где обыкновенно изображение Спасителя как Логоса, Предвечного Отрока, надписывается греческим ὁ ών, что есть греческий перевод еврейского Иегова. Таким образом, соедине­ние Имени с богоявлением, произнесение Имени из среды тер­нового пламенеющего куста прямо говорит о воплощении второго Лица Св. Троицы