Георг Ферштайн - Энциклопедия йоги

Йогины подразделяются в соответствии с преобладанием одной из грех первичных составляющих (гуна) природы. Они также различаются степенью продвижения по пути йоги. Так, на этапе бхрама («блуждание») ум йогина переменчив и мешает его продвижению. На этапе пратибха («понимание») йогин понимает все священные писания и иные отрасли знания. На этапе шрамана («слушание») он понимает значение различных миров существования. На этапе дайва («божественный») он восприимчив к высшим существам наподобие божеств (дэви).

Наконец, Дэви-бхагавата-пурана вишнуитов, которая часто напоминает Тантру , содержит духовную мудрость, относящуюся к почитанию Богини. Туда также входят разделы по йоге. Что делает особо привлекательным этот труд, написанный, похоже, в тринадцатом веке н. э., так это его высокая оценка женского пола. Это нашло свое выражение в предании, согласно которому Брахма, Вишну и Шива были вынуждены превратиться в женщину, прежде чем им удалось созерцать Дэви в ее высшем проявлении. Как видно из ныне действующего тантрического ритуала, женщины-посвященные (именуемые бхайрави) некогда играли значительную роль в передаче тантрических учений.

Действительно, с одной стороны, кундалини-шакти можно рассматривать как символ посвященческой функции подобных наставниц. Специальное понятие кундалини, на самом деле, слово женского рода, и таков же термин сушумна, который обозначает центральную магистраль, по которой поднимается в психоэнергетический центр рядом с макушкой головы сила кундалини. Согласно Дэви-бхагавате, как и другим тантрическим сочинениям, все семь нанизанных на центральную ось, подобно жемчужинам, психоэнергетических центров связаны с женскими божествами. Неудивительно, что йога этой Упа-пураны («младшая пурана») объединяет любовь и почитание с психотехникой, свойственной тантрическому подходу.

Таким образом, Пурины содержат упоминания о многих школах и ссылки на них. Некоторые из этих школ в той или иной степени следуют образцу восьмичленной йоги Патанджали, хотя порой и истолковывают восемь звеньев иначе, чем великий авторитет йоги. Более всего их отличает от традиции Патанджали как раз то, что все они предлагают единственный конечный принцип, Я или Бога.

Пураническая йога изучена мало, хотя, к счастью, все основные Пурины доступны в более или менее достоверном английском переводе, а другие произведения этого жанра переводятся на английский в рамках программы Indian Translation Series, которая совместно финансируется правительством Индии и ЮНЕСКО. По завершении серия «Ancient Indian Tradition amp; Mythology Series», которая переводится группой ученых и публикуется делийским издательством Motilal Banarsidass, составит сотню томов. Кладезь мифов и сказаний, хранимый этими произведениями, будет вечно вдохновлять всех, кто изучает йогу.

Приведенный ниже отрывок взят из четвертой главы Маркандея-пураны, где мудрец Даттатрея наставляет своего ученика Атарку. Он передает дух обрядовой природы этого йогического учения.

Он должен ставить свои стопы лишь после того, как очистит глазами [путь перед собой]. Он должен пить только процеженную сквозь ткань воду, употреблять только очищенные истиной слова и думать только о том, что полностью очищено мудростью (буддхи). (4)

Знаток йоги не должен быть ничьим постояльцем, и он не должен участвовать в поклонении предкам, подношениях, паломничествах к святым местам и празднествах. Он также не должен смешиваться с толпой ради шествия. (5)

Знаток йоги должен странствовать, прося [свое дневное пропитание] и жить за счет того, что отыщет среди отбросов. [Он должен просить подаяния] в местах, где не курится дым очага, где уголь угас, и среди тех, что уже закончили трапезу, но также не постоянно среди этих трех. (6)

Хоть толпа и смеется над ним из-за этого, йогин должен, впряженный [в йогу], следовать пути добродетели, чтобы не быть опороченным. (7)

Он должен искать подаяния среди домохозяев и хижин нищенствующих монахов; их образ жизни считается наилучшим. (8)

Аскет (яти) должен также всегда находиться [вблизи] набожных, сдержанных и великодушных домохозяев, сведущих в Ведах. (9)

К тому же [он должен держаться вблизи] невинных и неотверженных. Просить среди парий значит вести самый низкий образ жизни, какой только можно себе представить. (10)

Подаянная пища [может состоять из] размазни, пахты или молока, пива, фруктов, корневищ, проса, зерна, жмыха или овсяной крупы. (11)

И все они приятные припасы, которые поддерживают йогина [в достижении] совершенства (сиддхи). Мудрец должен обращаться к ним с почтением и высочайшей сосредоточенностью (самадхи). (12)

Испив вначале воды, он должен молча собраться. Затем он должен поднести первый дар [жизненной силе], именуемой прана. (13)

Второе [пожертвование] должно пойти апане, следующее самане, четвертое удане, а пятое вьяне [408]. (14)

По завершении одного подношения за другим, [совершаемых совместно с] практикованием ограничения жизненной силы (прана) [через управляемое дыхание], он может затем вкусить остатки припасов. Глотнув вновь воды и прополоскав рот, он должен коснуться сердца [то есть груди]. (15)

Неворовство, воздержание, бесстрастие, нестяжание и ненасилие суть пять важнейших обетов нищенствующего монаха (бхикшу). (16)

Отсутствие гнева, послушание учителю, чистота, умеренность в еде, прилежное обучение — таковы пять широко известных непреложностей (нияма). (17)

Помимо всего [йо гин ] должен посвятить себя знанию, которое ведет к цели. Множественность знания, как оно существует здесь [на земле], служит помехой йоге. (18)

Тот, кто охваченный жаждой (тришита) несется [сломя голову, уверенный в том, что ему следует] знать то или это, даже через тысячу эонов [409]не получит то, что надлежит познать, [а именно, конечную Реальность]. (19)

Оставив общество, осадив гнев, умеренно питаясь и управляя чувствами, он должен запечатать врата [тела] посредством мудрости (буддхи) и позволить уму упокоиться в созерцании. (20)

Тот йогин, который непрестанно обуздан, должен неизменно практиковать созерцание в пустых помещениях, в пещерах и в лесу. (21)

Владение речью, владение действием и владение умом — таковы три [обуздания]. Тот, кто упражняется в этих ограничениях, несомненно является могущественным «трояко обузданным» аскетом. (22)