Георг Ферштайн - Энциклопедия йоги

7. Поза (асана), определяемая как совершенное сидение (сиддха-асана, пишется сиддхасана).

8. «Корневой замок» (мула-бандха ) — упражнение хатха-йоги, которому здесь предается новое, оккультное значение, ибо

автор толкует его как «корень мира». (1.27)

9. Телесная уравновешенность (деха-самья), которое разъясняется как слияние с Абсолютом: обычное толкование этого понятия как удержания положения тела подобно дереву, явно отбрасывается.

10. Упрочение зрения (дрик-стхити), которое позволяет видеть мир как Абсолют, а вовсе не обычная йогическая практика сосредоточения внутреннего взора в междубровье, где расположен «третий глаз».

11. Управление дыханием (прана-санъяма), которое определяется как «прекращение всякой мыслеверти (читта-вритти)». (1.31)

12. Уст ранение (пратьяхара), которое понимается здесь не как чувственное устранение, а как умственное состояние размещения Я в предметах мира.

13. Концентрация (дхарана), которая определяется как удержание видения Абсолюта повсюду, где бы не блуждал сам ум.

14. Созерцание Я (атма-дхъяна). которое дарует высшее блаженство.

15. Экстаз (самадхи), который определяется как «полное забвение круговерти мыслей в сознании посредством повторяющегося [принятия] формы Абсолюта, неизменяемого проявления [трансцендентного Сознания]». (1.37)

Теджо-бинду-упанишада (1.42) обращает дальше внимание на то. что экстатическое состояние влечет за собой познание Абсолюта как полноты (пурнатва), тогда как вос

приятие пустотности (шуньята) считается помехой на пути к цели. Здесь дается отпор буддистам махаяны, которые говорят о конечной Реальности как Пустоте.

Дальнейшие главы носят скорее декларативный характер, предлагая нам сотни перепевов великого речения монизма — «Аз есмь Брахман». В главе четвертой говорится об идеале прижизненного освобождения ( дживан-мукти ). Познавший Я подвижник, который воспринимает свое полное тождество с Божественным, оставаясь в своем теле, именуется дживан-мукта. А видеха-мукта — тот, кто уже оставил даже само знание собственной тождественности с Абсолютом.

Все Бинду-упанишады показывают высокий уровень разработанности в области психотехники и метафизических построений, что свойственно для традиции йоги после Патанджали, когда стало значительным влияние тантры.

Пока мы не приступим сами по каким-то соображениям к регулированию своего дыхания, до тех пор, как правило, совершенно не замечаем, как дышим. Но стоит нам приступить к медитации, и мы сразу со смущением осознаем звук, издаваемый двумя мехами, что находятся у нас в груди. Начинающим это может докучать; однако хчя ушей йогинов этот ритмичный звук предстает настоящей музыкой, и они удерживают на нем внимание, пока не удастся выйти за пределы ума и погрузиться в беззвучную сферу трансцендентной Реальности.

Йогины рассматривают дыхание, которое обозначается хамса («лебедь»), как проявление трансцендентной Жизни, или Я, которую также называют хамса. Как мы уже видели в предыдущем разделе, два слога данного слова — хам и са — символизируют вдох и выдох, а также восходящие и нисходящие токи жизненной силы. Они заключают в себе большую тайну, ибо постоянный звук дыхания сопровождается словами «Аз есмь Он, Аз есмь Он, Аз есмь Он». Иначе говоря, само дыхание — это постоянное напоминание нам той абсолютной истины, что мы тождественны великой Жизни мироздания, Абсолюту, или трансцендентному Я. Эта созидательная мысль лежит в основе учения Хамса-упанишады.

Хамса-упанишада [429]

Это небольшое произведение состоит из 21 стиха. Тем, кто неспособен созерцать Я непосредственно, советуют обратиться за помощью к безмолвному твержению слова хамса, включая сознательное наблюдение за «самопроизвольной» молитвой дыхания. Подобным образом, как утверждается в тексте, порождаются все виды внутренних звуков ( нада ). Различается десять уровней, и практикующему рекомендуется развивать только десятый, наиболее тонкий уровень внутреннего звука, который напоминает звук хрома (букв.:

«тучи»). Это приводит к отождествлению с Я, познанию Сада-Шивы, «Вечного Шивы», который является светящейся, спокойной основой всего бытия.

Брахма — видья-упанишада [430]

Более подробное рассмотрение подобной хамса-йоги представлено в Брахма-видья («Знание Абсолюта ») — упанишаде, произведении из 111 строф. Практика твержения и созерцания хамсы рекомендуется домохозяевам с лесными затворниками, а также и нищенствующим йогинам. Говорится, что это ведет к духовному совершенству и обретению сверхъестественных сил. Этот вид хамса-йоги сочетается с практиками, предназначенными для пробуждения змеиной силы и поднятия ее в высший психоэнергетический центр у макушки головы.

Махавакья-упанишада [431]

Махавакья («Великое речение») — упанишада, сочинение из двенадцати разделов, подобно Теджо-бинду-упанишаде, повествует о цели йогического процесса как исполненности. Утверждается, что такое состояние есть не просто экстаз ( самадхи ), йогическое совершенство, или растворение ума, но скорее является полным единством ( айкья ) с Абсолютом.

Того прославляют как лебедя (хамса), кто знает лебедя, находящегося в сердце и наделенного незамутненным звуком, самосветящееся Сознание-Блаженство.

Брахма-видья-упанишада 20b-21а

Пашупата-брахма-

упанишада [432]

Пашупата-брахма-упанишада — шиваитское произведение из 78 стихов, разбитых на две главы. Название происходит от последователей бога Пашупата, который есть не кто иной, как сам Шива, Владыка «животных» (пашу), или душ, которые закабалены. Эго сочинение опирается на жертвенный символизм брахманов и вводит практику хамса-мантры как форму внутреннего, или мысленного, жертвоприношения. Сам процесс именуется нада-анусамдхана, или «прибегание к [внутреннему] звуку», — понятие, особо близкое йогинам- канпхатам. Он связан с эзотерическим представлением, согласно которому в сердце имеется девяносто шесть «солнечных лучей». Эти. лучи, или связи, берут начало в трансцендентном Я, с их помощью Божественное может творить в человеческом теле-уме. «Это тайное свидетельство об Абсолюте больше нигде не раскрывается», утверждается в тексте (1.25). Затем говорится о том, что освобождение возможно лишь для йогина, который способен созерцать тождественность хамсы как звука — с хамсой как трансцендентным Я.