Георг Вильгельм Фридрих Гегель - Учение о понятии

Но это объективное значение выражается теперь также в том, что данные различения, поскольку они вновь выступают в определенности понятия, вместе с тем положены, только как являющиеся, т.е. что они не суть нечто постоянное, но присущи одному определению понятия так же, как другому. Поэтому субъект может быть принимаем также за бытие в себе , а напротив, предикат за существование . Субъект без предиката есть то же, что в явлении вещь без свойств , вещь в себе , пустое неопределенное основание; он есть при этом понятие внутри себя самого , получающее различимость и определенность лишь в предикате; последний составляет тем самым сторону существования субъекта. Через эту определенную общность субъект находится в отношении к внешнему, открыт для воздействия других вещей и вступает в действие против них. То, что существует (da ist), выступает из своего внутри бытия в общий элемент связи и отношений, в отрицательные отношения и игру действительности, которая есть продолжение единичного в других и потому общность.

Только что указанное тожество, состоящее в том, что субъект также присущ и предикату, и наоборот, находится не только в нашем размышлении; оно не только в себе , но и положено в суждении, ибо суждение есть отношение их обоих; связка выражает собою, что субъект есть предикат . Субъект есть определенная определенность, а предикат есть эта его положенная определенность; субъект определен лишь в своем предикате или, иначе сказать, лишь в нем он есть субъект, в предикате он возвращен в себя и есть в нем общее. Но поскольку субъект есть самостоятельное, то этому тожеству присуще такое отношение, что предикат не имеет самостоятельного существования для себя, но имеет существование лишь в субъекте; первый включен в последний. Поскольку, стало быть, предмет отличается от субъекта, первый есть лишь единичная определенность последнего, лишь одно из его свойств; сам же субъект есть конкретное , полнота многообразных определенностей, из коих предикат содержит в себе лишь одну; субъект есть общее. Но, с другой стороны, и предикат есть самостоятельная общность, а субъект, наоборот, есть лишь одно из его определений. Тем самым предикат подчиняет себе субъект; единичность и частность есть не для себя, но имеет свою сущность и субстанцию в общем. Предикат выражает субъект в своем понятии; в предикате единичное и частное суть случайные определения; он есть их абсолютная возможность. Если под подчиненностью мыслят внешнее отношение субъекта {42}и предиката и представляют себе субъект, как нечто самостоятельное, то подчинение сводится к вышеупомянутому субъективному акту суждения, при котором исходят от самостоятельности их обоих . В таком случае подчинение оказывается лишь применением общего к некоторому частному или единичному, полагаемому под ним на основании неопределенного представления меньшего количества.

Если понимать тожество субъекта и предиката так, что, с одной стороны , первому присуще одно определение понятия, а второму – другое, с другой же стороны – наоборот, то тожество тем самым оказывается все же лишь чем-то сущим в себе ; ради самостоятельного различия обеих частей суждения его положенное отношение имеет и эти две стороны, прежде всего как различия. Но истинное отношение субъекта к предикату образуется собственно безразличным тожеством . Определение понятия есть по существу само отношение , ибо оно есть общее ; поэтому те же определения, которые свойственны субъекту и предикату, присущи тем самым также и их отношению. Оно общее , так как оно есть положительное тожество их, субъекта и предиката ; но оно также определенно , так как определенность предиката есть определенность субъекта; оно далее также единично , так как в нем сняты самостоятельные крайние термины в их отрицательном единстве. Но в суждении это тожество еще не положено; связка есть вообще еще неопределенное отношение бытия : А есть В ; ибо самостоятельность определенности понятия или крайние термины суть в суждении реальность , присущая в нем понятию. Если бы связка есть была уже положена, как это определенное и исполненное единство субъекта и предиката, как его понятие , то суждение было бы уже умозаключением .

Восстановить или, правильнее, положить это тожество понятия есть цель движения суждения. То, что уже дано в суждении, есть отчасти самостоятельность, но вместе с тем и определенность субъекта и предиката одного относительно другого, отчасти же их, однако отвлеченное , отношение. Что субъект есть предикат , это есть ближайшим образом то, что высказывается в суждении; но так как предикат не должен быть тем, что есть субъект, то получается противоречие, которое должно быть разрешено , должно перейти в некоторый результат. Но правильнее сказать, так как в себе и для себя субъект и предикат составляют полноту понятия, а суждение есть реальность понятия, то дальнейшее движение последнего есть лишь развитие ; в нем уже дано то, что в нем обнаруживается, и доказательство (Demonstration) есть тем самым лишь показание (Monstration), рефлексия, как положение того, что в крайних терминах суждения уже дано ; но и самое это положение уже дано ; оно есть отношение крайних терминов.

Суждение, как непосредственное , есть ближайшим образом суждение существования ; его субъект есть непосредственно отвлеченное , сущее единичное , а предикат – его непосредственная определенность или свойство, нечто отвлеченно общее. {43}

Так как это качественное в субъекте и предикате снимается, то возникает ближайшим образом видимость определения одного в другом; суждение во-вторых есть суждение рефлексии.

Но это более внешнее совпадение переходит в существенное тожество некоторой субстанциальной, необходимой связи ; таким образом, суждение есть, в-третьих , суждение необходимости .

В-четвертых , так как в этом существенном тожестве различение субъекта и предиката стало формою , то суждение становится субъективным ; оно содержит в себе противоположность понятия и его реальности и их сравнения ; оно есть суждение понятия .

Это выступление понятия обосновывает переход суждения в умозаключение .

В субъективном суждении желают видеть один и тот же предмет вдвойне , во-первых, в его единичной действительности, во-вторых, в его существенном тожестве или его понятии, единичное, возвышенное в его общность, или, что то же самое, общее, объединенное в его действительность.