Георг Вильгельм Фридрих Гегель - Учение о сущности

Определение рефлексии, поскольку оно возвращается к основанию, есть первое, непосредственное существование вообще, с которого начинают. Но существование имеет значение лишь положения и предполагает по существу некоторое основание в том смысле, что первое собственно не полагает последнего, что это положение есть снятие себя самого, что непосредственное есть скорее положенное, а основание – неположенное. Как оказалось, это предположение, это возвратившееся к полагающему положение, основание, есть, как снятая определенность, не неопределенное, но определенная самою собою сущность, определенная, как неопределенное или как снятое положение. Это сущность, которая в своей отрицательности тожественна себе .

Определенность сущности, как основания, становится тем самым двойною, основанием и обоснованным . Она есть, во-первых , сущность, как основание, определенная , в смысле сущности, против положения, как неположение . Во-вторых , она есть обоснованное, непосредственное, которое не есть однако в себе и для себя, есть положение, как положение. Последнее тем самым также тожественно себе, но есть тожество с собою отрицательного. Тожественное себе отрицательное и тожественное себе положительное есть одно и то же тожество . Ибо основание есть тожество положительного или положения с самим собою; обоснованное же есть положение, как положение, а эта его рефлексия в себя есть тожество основания. Следовательно, это простое тожество не есть само основание, ибо основание есть сущность, положенная , как неположение против положения . Как единство этого определенного тожества (основания) с отрицательным тожеством (обоснованного), она есть сущность вообще , различенная от ее опосредования .

Это опосредование, сравненное с предшествовавшею рефлексиею, из которой оно проистекает, во-первых , не есть чистая рефлексия, неразличенная от сущности, а есть отрицательное, и тем самым не имеет еще в ней самостоятельности определений. Оно не есть также определяющая рефлексия, определения которой имеют существенную самостоятельность; ибо последняя уничтожилась в основании, в единстве которого они суть лишь положенные. Это опосредование основания есть поэтому единство чистой и определяющей рефлексии; ее определения или положение имеют устойчивость, и, наоборот, их устойчивость есть нечто положенное. Так как их устойчи {49}вость сама есть положение или имеет определенность, то они тем самым различены от их простого тожества и образуют собою форму в противоположность сущности.

Сущности свойственна форма и ее определения. Лишь как основание, сущность обладает прочною непосредственностью или есть субстрат . Сущность, как таковая, есть одно со своею рефлексиею и неразличимо ее собственное движение. Поэтому, не сущность пробегается рефлексиею, и первая не есть то, с чего последняя начинает, как с первоначального. Это обстоятельство вообще затрудняет изложение рефлексии, так как нельзя собственно сказать, что сущность возвращается в саму себя, что сущность имеет видимость внутри себя; ибо сущность не есть перед своим движением или в нем, и последнее не имеет основы, в которой оно протекает. Нечто относящееся выступает лишь в основании по моменту снятой рефлексии. Но сущность, как относящийся субстрат, есть определенная сущность; и в силу этого положения она по существу имеет форму. Напротив, определения формы суть определения в сущности ; она лежит в их основании , как неопределенное, которое в своем определении безразлично к ним; они имеют в ней свою рефлексию в себя. Определения рефлексии должны бы были иметь свою устойчивость в себе самих и быть самостоятельными; но их самостоятельность есть их разложение; поэтому они имеют ее в некотором другом; но это разложение есть само это тожество с собою или основание той устойчивости, которую они себе сообщают.

К форме относится вообще все определенное ; оно есть определение формы, поскольку оно есть положенное и тем самым отличенное от того , чему оно служит формою; определенность, как качество , есть одно с своим субстратом, бытием; бытие есть непосредственно определенное, еще не отличенное от своей определенности, или еще не рефлектированное, в ней в себя и потому подобно ей нечто сущее, еще не положенное. Определения формы в сущности суть далее, как определенности рефлексии, по их ближайшей определенности вышерассмотренные моменты рефлексии, – тожество и различение , второе отчасти, как различие, отчасти, как противоположность . Но далее сюда же принадлежит отношение основания , поскольку оно есть хотя и снятое определение рефлексии, но через него сущность есть вместе с тем положенное. Напротив, к форме не принадлежит тожество, которое имеет основание внутри себя, именно состоящее в том, что положение снято, и что положение, как таковое – основание и обоснованное – есть одна рефлексия, превращающая сущность в простую основу , которая и есть устойчивость формы. Но эта устойчивость положена в основании, или иначе эта сущность есть сама по существу определенная; тем самым выступает вновь момент отношения основания и формы. В том и состоит абсолютное взаимоотношение формы и сущности, что последняя есть простое единство основания и обоснованного и тем самым сама становится определенным или отрицательным и отличается, как основа, от формы, но таким образом сама вместе с тем становится основанием и моментом формы. {50}

Поэтому форма есть законченное целое рефлексии; первая содержит в себе и то определение рефлексии, что последняя снята; поэтому первая, как и вторая, есть некоторое единство своих определений и также относится к своему снятию, к другому , которое уже не есть само форма, но в котором она есть. Как существенная , сама к себе относящаяся отрицательность, она в противоположность этому простому отрицательному есть полагающее и определяющее ; напротив, простая сущность есть неопределенная и недеятельная основа, в которой определения формы имеют свою устойчивость или рефлексию в себя. На этом различении сущности и формы пытается остановиться внешняя рефлексия; оно необходимо, но самое это различение есть их единство так же, как это основное единство есть отталкивающая от себя и образующая положение сущность.

Форма есть сама абсолютная отрицательность или отрицательное абсолютное тожество с собою, именно вследствие которого сущность есть не бытие, а сущность. Взятое отвлеченно это тожество есть сущность в противоположность форме так же, как взятая отвлеченно отрицательность есть положение, отдельное определение формы. Но как было показано, определение в своей истине есть полная относящаяся к себе отрицательность, которая тем самым есть в ней самой это тожество простой сущности. Форма обладает поэтому в своем собственном тожестве сущностью, как сущность в своей отрицательной природе – абсолютною формою. Нельзя, следовательно, спрашивать, каким образом форма привходит к сущности , ибо первая есть лишь видимость последней в себе самой, присущая ей собственная рефлексия. Равным образом, форма в ней самой есть возвратившаяся в себя рефлексия или тожественная сущность; в своем определении первая образует определение положения, как положения. Поэтому она определяет сущность не так, как бы первая действительно предшествовала второй, была отдельно от сущности, ибо при этом условии форма есть несущественное, неудержимо исчезающее определение рефлексии и, таким образом, сама основание своего снятия и тожественное отношение своих определений. Что форма определяет сущность, это значит, стало быть, что форма в своем различении сама снимает это различение и есть тожество с собою, которое и есть сущность, как устойчивость определения; форма есть противоречие, состоящее в том, что она снимается в своем положении и сохраняет устойчивость в этом снятии и потому есть основание, как тожественная себе в своем определении и отрицании сущность.