Виктор Крафт - Венский кружок. Возникновение неопозитивизма.

Острую и принципиальную критику теории конструкций предпринял Кайла 148 148 Der logistische Neupositivismus. 1930. (Annales Universitätis Aboensis, Ser. В, Tom. XIII.) , что отметил и сам Карнап 149 149 Erkenntnis, Bd. II. S. 77. : «Данная статья, содержащая глубокий и ясный анализ всего комплекса взаимосвязанных проблем, чрезвычайно ценна своей острой критичностью». Но были и другие критики, о которых Кайла справедливо писал (S. 29): «Не стоит задерживаться на тех легковесных возражениях, которые небрежно высказал Кренер» 150 150 Die Anarchie der philosophischen Systeme, 1929. S. 289f. . Основную ошибку теории Карнапа Кайла усматривает в том, что построение понятий, с теоретико-познавательной точки зрения, начато слишком рано, когда для этого еще отсутствовали необходимые предпосылки. Основанием этого построения является поток впечатлений, который Карнап истолковывает как качественную тотальность, лишенную внутренних различий, в отличие от старой психологии, которая складывала мозаику из отдельных психических элементов. Однако здесь он расходится с современной гештальт-психологией, утверждающей, что чувственно данное расчленено, структурировано и представлено в виде образа. Если все определения чувственно данного могут опираться только конструирование понятий, то все его внутренние различия появляются лишь в результате понятийной обработки. Тогда в переживании пропадают все внутренние различия, между которыми устанавливаются отношения сходства. В таком случае можно говорить лишь о сходстве переживаемых тотальностей в целом, но ни о каких внутренних сходствах и различиях не может быть и речи, а именно к ним относится квазианализ. Необходимую предпосылку такого анализа образует внутреннее многообразие чувственно данного и построение понятий посредством квазианализа возможно только на более высокой ступени.

Поэтому переживание времени не может просто конструироваться, уже должно предполагаться членение на настоящее, прошлое и будущее. Направление того или иного отношения, т. е. его необратимость, также опирается, по мнению Кайла, на переживаемое направление времени. В своем ответе на критику Кайла 151 151 Erkenntnis, Bd. II. S. 75—77. Карнап отвергает это возражение, указывая на то, что речь в действительности идет не о направлении отношении, а только о его обозначении, о том, что нужно установить различие знаков и их размещение по отношению друг к другу.

Точно так же квазианалитическое построение пространства переживаний (или представлений) невозможно не потому, что оно не имеет никаких границ, а потому, что каждая точка в нем имеет сплошное трехмерное окружение. Но в качестве основания для конструирования достаточно иметь в распоряжении только ограниченное число различимых мест с пространственными характеристиками. Поэтому каждое конструируемое пространство должно иметь границу, должно иметь начало и конец. Если в основу положен завершенный протокол о переживаниях, то нельзя построить неограниченно расширяющуюся систему — пространства, времени и всей реальности. В ответ на это возражение Карнап указал, что из конечного числа элементов можно строить бесконечные множества, из десяти цифр строится бесконечный ряд числовых знаков.

Далее Кайла высказывает следующее возражение: имеется принципиальное различие между «реальным» многообразием пространства и времени и «идеальным» многообразием цветов, чего Карнап не заметил. Цвет как некоторое место в структуре окрашенного тела является классом; напротив, место в зрительном поле и вообще в пространственной структуре есть не класс, а нечто индивидуальное. Однако и места в поле зрения Карнап строит как подклассы некоторого класса элементарных переживаний. В его теории построения все многообразия являются понятийными абстракциями, извлекаемыми из потока впечатлений. Они сводятся лишь к классам сходств в потоке впечатлений, и существует лишь формальное различие в упорядочении классов, классов классов, классов отношений, отношений между классами и т.п. Однако вследствие этого система построения не дает ничего иного, кроме отношений сходства в моем потоке впечатлений. Ничего нового она дать не может, все, что в ней содержится, есть лишь все более сложное упорядочение и переупорядочение одних и тех же исходных элементов. Она не позволяет выйти за пределы области собственных переживаний.

Это ведет к «катастрофическим следствиям». Высказывания о чужой духовной жизни в обычном смысле оказываются невозможными, ибо они могут говорить только о связях моих переживаний. Все другое, с точки зрения науки, есть невыразимое содержание представлений. Высказывания о чужой психике эквивалентны высказываниям о телесных движениях другого человека, которые на ступени физического конструируются из моего собственного потока впечатлений. Предположения о будущем также могут быть лишь высказываниями о настоящем. Понятие о будущем не дано изначально в переживаниях, оно конструируется из этих переживаний. Все индуктивные обобщения от настоящего к будущему необоснованны. «Действительно, здесь мы приходим к концу всякой философии» (S. 53).

Однако эта резкая критика соединяется с чрезвычайно высокой оценкой: «Даже этот предварительный набросок системы построения представляет собой выдающееся достижение благодаря глубине анализа и тщательности логической обработки» (S. 29).

В своем ответе (ibid.) Карнап согласился считать открытыми все содержательно-психологические вопросы, как и вопрос о том, являются ли переживания неразложимыми целостностями или обладают изначальным внутренним многообразием. Благодаря этому остается также открытым вопрос о том, на какой ступени осуществляется квазианализ. Он признал также, что неясна разница между реальным и идеальным упорядочением, ибо она зависит от внутреннего многообразия переживаний.

«Логическое построение мира» Карнапа подверг ясной и обстоятельной критике также Вайнберг 152 152 An Examination of Logical Positivism. 1936. S. 200—226. , причем эта критика также ведет к «катастрофическим следствиям». В частности, физический мир, независимый от собственного опыта, еще не дает оснований считать, что высказывания о чужих переживаниях бессмысленны и что общение и интерсубъективность невозможны. Но если осмысленны только высказывания о моих собственных переживаниях, то утверждения о физическом бытии и высказывания о переживаниях других людей лишены смысла. Можно говорить лишь о внешнем поведении другого человека. Высказывания о переживаниях других людей и об их внешнем поведении логически эквивалентны и взаимозаменимы. Если при этом о переживаниях другого думают как о своих собственных, то это лишь несущественное добавочное представление. Поэтому высказывание другого человека можно истолковать как факт его внешнего поведения, но не как символ, за которым что-то стоит (S. 219). Вследствие этого общение двух людей оказывается невозможным и никакой интерсубъективности нет (S. 222).