Илья Панцхава - Петрици

Разрабатывая теорию перевода, Петрици указывал: «У нас привыкли красочно переводить легкие и обычные произведения, но при переводе трудных умозрительных и философских сочинений я считаю себя обязанным применять всяческую простоту и следовать особенностям языка, до тех пор пока от чрезмерного упрощения не нарушается строй языка и не наносится ущерб умозрению. Ибо в таких переводах все мои мысли направлены на умозрение и теорию, будь то логика, или математика, или физиология, или богословие, как перед этим я поступил при составлении книги Немесия» (3, 222). Эта точка зрения является исходной для Иоанна Петрици в его научно-переводческой деятельности. Н. Я. Марр отмечает, что при сопоставлении перевода Петрици сочинения Прокла с греческим оригиналом «мы наглядно видим высокие качества грузинского перевода, его идеальную стройность и в то же время верность греческому подлиннику не только в передаче смысла, но до крайней возможности и во внешней форме, в построении фраз и отдельных слов-терминов, даже в тождественной расстановке грузинских эквивалентов греческих частиц. Эти эквиваленты — наличные грузинские или вновь искусно создаются автором в полном согласии с духом грузинского языка, насколько этот дух определяется чисто основными его свойствами, вне завещанной реальной физиологии». «…Речь его, — как правильно отмечает Н. Я. Марр, — несмотря на идеальную правильность, необычайно искусственна… на язык он смотрел… как на явление вне времени и пространства, и грузинский язык он стремился обратить в орудие, достойное исповедуемой им философии. И это ему удавалось благодаря несомненно глубоким познаниям в грузинском языке… Безусловная верность его даже букве греческого текста объясняется… желанием облечь философские мысли греческого подлинника и на родном языке в наиболее точные формулы, создать на родном языке равный греческому по выразительности и определенности философский слог. И действительно, тем же искусственным слогом пользуется Иоанн и тогда, когда пишет он не перевод, а самостоятельные философские суждения» (23, 33–34).

Петрици требовал строго научного подхода к текстам. По его мнению, упрощение в переводах допустимо только в определенных рамках, так как всякое чрезмерное упрощение наносит ущерб содержанию. Он требует самого серьезного отношения к особенностям языка. Перевод в первую очередь должен правильно передать содержание текста, поэтому мысли переводчика должны быть нацелены на точное раскрытие содержания существа вопроса, изложенного в оригинале. По словам Марра, «литературная деятельность Иоанна вызвала к жизни у грузин новую переводческую школу, ставившую на первом плане безусловную точность и верность подлиннику…» (там же, 36).

Петрици не только занимался вопросами теории языка, но и проделал огромную работу по усовершенствованию грузинского языка. Так, например, в своих переводах и сочинениях он очень часто применял глагольные суффиксы, впервые начал использовать предлоги в их многообразном виде. В синтаксическом отношении для Петрици характерно объяснение одного понятия двумя однозначными словами. Так он поступал, в частности, при переводе сочинения Прокла. (Вот почему отдельные места его перевода могут показаться не соответствующими греческому оригиналу.)

В 1933 г. в Оксфорде английский ученый Доддс издал греческий текст трактата Прокла «Первоосновы теологии» с английским переводом. Будучи осведомленным, что в XI–XII вв. Иоанн Петрици переводил этот трактат на грузинский язык, Доддс обратился с просьбой в Грузинский государственный музей сличить присланные им первые главы греческой рукописи с переводом Иоанна Петрици. В результате сличения первых восьми глав (эта работа была проведена профессором Каухчишвили) Доддс пришел к выводу, что древнегрузинский перевод сильно отличается от сохранившейся греческой рукописи XIV в. По мнению Доддса, это касается не только внешней формы, но и содержания текста. На этом основании Доддс считал, что Иоанн Петрици при переводе работы Прокла пользовался текстом, отличным от сохранившейся греческой рукописи XIV в., или же Петрици сделал свободный перевод с более ранней рукописи в соответствии со своими взглядами. Последнее предположение Доддса опровергает сам Петрици, который, как говорилось выше, указывал, что причиной вторичного перевода на грузинский язык трактата Прокла является то обстоятельство, что у первых переводчиков имелись большие несоответствия с текстом оригинала. Это заявление дает основание усомниться в том, чтобы он мог разрешить себе произвольные отклонения от переводимого текста. Поэтому, очевидно, остается в силе первое предположение об использовании Иоанном Петрици более раннего варианта прокловского трактата [7] По мнению профессора Доддса, работа, проделанная Петрици, представляет собой важное явление в мировой филологической науке, что следовало бы иметь перевод философского и литературного наследия Иоанна Петрици на каком-нибудь западном языке. .

Рукопись сочинения Прокла, находившаяся у Иоанна Петрици, заметно отличалась от сохранившегося оригинала трактата «Первоосновы теологии». Однако у нас нет сомнения в том, что Иоанн Петрици в своем переводе точно воспроизводит концепцию Прокла. Он решительно выступал против тех, кто искажал в переводах содержание переводимого материала. Свое несогласие с каким-либо положением автора он выражал в комментариях, где истолковывал вопрос в соответствии со своими взглядами. Поэтому комментарии Иоанна Петрици имеют огромное историко-философское значение: они раскрывают философские взгляды самого Петрици и в то же время уточняют некоторые моменты содержания трактата Прокла.

В новой теории перевода, разрабатываемой грузинским ученым, большое внимание было уделено также разработке методики перевода художественных произведений. Последняя, во-первых, требовала сохранения модели оригинала без ущерба для художественных традиций грузинской поэтики; во-вторых, настоятельно ставила вопрос о создании в каждом конкретном случае художественных средств для перевода; в-третьих, на основе сравнения переводов с оригиналом устанавливала верность перевода, его художественного стиля; в-четвертых, обращала серьезное внимание на ритмическое звучание перевода на основе анализа ритмического состава оригинала; наконец, переводчик должен был бережно относиться к лексике оригинала, так как всякое искажение отдельных форм лексики, по мнению Петрици, несет искажение не только стиля, но и смысла в целом. В результате применения новой системы перевода в XII–XIII вв. в Грузии появились замечательные переводы не только научных трудов, но и художественных произведений, среди которых выделяется персидская поэма «Вис о Рамин» Гургени.