Карл Маркс - Собрание сочинений, том 27

В высшей степени странно, что гном {357} подписался под женевским приветствием {358} — какая-то непонятная оплошность, лишний довод за то, что нужно за этими юнцами зорко следить и что их следует держать в ежовых рукавицах. Это может быть только оплошностью, ведь письма этого паренька дышали чрезмерным усердием, и возможно, что он думал таким путем выкинуть замечательно ловкую штуку. Нужно его подвергнуть строгому допросу, отругать и посоветовать ему: «Surtout pas de zele!» {359}

Вскоре я изложу тебе экономическое сочинение Веллингтона, написанное в 1811 г., о свободе торговли и монополии в колониальной торговле. Это любопытная штука, а так как речь идет об испанских колониях, а не об английских, то он позволяет себе разыгрывать роль фритредера, хотя уже в самом начале ругает купцов с фанатизмом, присущим военной аристократии. Он не думал тогда, что впоследствии ему придется содействовать применению этих принципов к английским колониям. Но в этом-то и вся соль. За то, что этот старый ирландец незаслуженно победил Наполеона, он впоследствии был разбит Кобденом и должен был «пройти под кавдинским ярмом» свободы торговли в области политической экономии [258]. Мировая история, надо признаться, весьма часто наводит на приятные размышления!

Развал лондонского демократического временного правительства для Германии наполнил меня печалью. Такой великолепный случай для этих ослов подвергнуться общественному осмеянию вторично так скоро не представится. Зато великий Франц Раво опять открывает в «Kolnische Zeitung» свою сектантскую полемику с г-ном Полем Франком и другими ослами. Он опять созрел для того, чтобы быть избранным в какую-нибудь национальную палату дураков и там сказать: «Господа, сегодня город Кёльн переживает великий день!» {360} Эта скотина сидит теперь в Брюсселе. Наш друг, комендант Энгельс, стал генералом и первым комендантом, и филистеры устроили в его честь обед, на котором «наш Штупп» пил за его здоровье. Как видишь, можно еще чего-нибудь достичь, даже если носишь фамилию Энгельс. И старая откормленная свинья, которая прежде была лейтенантом при Наполеоне, в своей благодарственной речи высказывает радость по поводу специфически прусского духа города Кёльна и праздника.

Я, впрочем, внутренне убежден, что Виллих и компания сейчас вынашивают великолепный план революционизирования Англии во время выставки, хотя также несомненно, что они и пальцем не пошевелят. Так будет еще не раз!

Вторая марка на моих письмах — из-за поздней отправки. С помощью второй марки я могу обеспечить отправку письма с тем же поездом, сдав его на полтора часа позже закрытия обычной почты. А платит за это фирма.

Твой Ф. Э.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

[Манчестер], четверг, 8 мая [1851 г.], 10 часов вечера

Дорогой Маркс!

С сегодняшней первой почтой я послал тебе перевод на 5 ф. ст., которые ты, надеюсь, получил.

С английской почтой определенно что-то случилось. Сперва письмо, полученное тобой, оказалось открытым, затем позавчера твое письмо ко мне пришло со стертой печатью, которую я тебе отослал. Сегодня, в четверг, 8-го, в 7 часов вечера я получаю твое письмо от 5-го, следовательно от понедельника, с историей об электричестве. На письме имеются три лондонских почтовых штемпеля от 6-го (вторник), из которых два свидетельствуют о том, что оно было сдано уже во вторник до 10 часов утра. Затем на нем один манчестерский штемпель от 7-го (вчера) и, наконец, два таких же от сегодняшнего числа. Кроме того, стертая, плохо исправленная незнакомая мне печать, которую при сем посылаю тебе для проверки. Я еще сегодня пошлю конверт здешнему почтмейстеру и потребую объяснения, почему письмо доставлено вместо вчерашнего утра только сегодня вечером. Напиши мне немедленно, когда точно письмо было сдано и все ли в порядке с печатью. Мы устроим этим собакам такой скандал, что они долго будут его помнить. Что эти субъекты делают низости, видно из сегодняшнего номера «Daily News», где определенно говорится, что Пальмерстон в Вене и Берлине требовал шпионов для надзора за эмигрантами, и где дается для английской публики надлежащая характеристика гг. Штибера и Гольдхейма из Берлина. Было бы великолепно, если бы мы могли точно так же пригвоздить к позорному столбу Грея, как прежде Мадзини пригвоздил Грехема [259].

Что с письмом случилось что-то особенное, доказывает также знак, который они сделали на нем. Слово «Манчестер» на адресе помечено двумя крестами с обеих сторон следующим образом:

Х Manchester X

и еще жирнее, чем я это копирую.

Сохрани печати, которые я тебе возвращаю, может быть, они нам понадобятся.

Завтра я напишу тебе о других затронутых вопросах. Сейчас я отправляюсь сдать это письмо, а также письмо почтмейстеру.

Кланяйся сердечно своей жене.

Твой Ф. Э.

Письмо так неумело вскрыто, что еще ясно видны края прежней большей по размеру печати. Никакой сургуч не помогает, если под ним нет облатки, которая держит все четыре стороны конверта. У меня как раз теперь нет облаток, а так как я хочу, чтобы ты получил это письмо нераспечатанным, то мне не остается ничего другого, как послать его Шрамму, который живет ближе к тебе, чем Пипер, и через которого ты, по крайней мере, имеешь шанс быстро его получить.

Принимая во внимание все это, лучше, пожалуй, послать письмо через Пипера, что я и делаю.

Впервые опубликовано на языке оригинала в Marx — Engels Gesamtausgabe. Dritte Abteilung, Bd. 1, 1929 и на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т. XXI, 1929 г.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

[Манчестер], пятница, 9 мая 1851 г. Дорогой Маркс!

Я послал тебе вчера два письма; в одном не было ничего, кроме почтового перевода, другое я послал через Тапмана {361} . Надеюсь, ты оба получил.

Что касается электрического устройства, то по своей конструкции оно просто. В четырех углах А, В, С и D, — я полагаю, что у тебя под рукой имеется чертеж, — в землю вбиваются колышки, и на глубине трех дюймов под поверхностью земли от одного из этих колышков к другому прокладывается толстая проволока, окружающая таким образом все поле. В точках Е и F на севере и на юге в землю вколачивают две жерди, верхушки которых на высоте 15 футов над землей также соединяются между собой проволокой. Оба конца этой проволоки спускаются вниз по жердям и соединяются под землей с подземной проволокой ABCD. Точно так же и от G к Н идет по двум жердям поперечная проволока, перекрещивающаяся посредине с проволокой EF. Мне не вполне ясно, для чего нужны мешок с древесным углем и цинковые пластинки, так как я забыл, каковы электрические свойства древесного угля; но я полагаю, что при помощи этого древесного угля в точке G и цинка в точке Н, также зарытых в землю и соединенных с большой подземной проволокой, этот человек хочет поляризовать электричество, создать положительный полюс (цинк) и отрицательный (уголь).