Карл Маркс - Собрание сочинений, том 27

Остальное относится к техническим вопросам — изоляция проводов и т. д.

Так как ты мне больше ничего не пишешь, то я полагаю, что эта история имеет отношение к какому-нибудь опыту; кажется, ты говорил мне, что об этом было напечатано в «Economist» или где-то еще. Успех этой штуки для меня несколько сомнителен, но, может быть, из этого могло бы что-нибудь выйти, если бы это дело расширить и улучшить. Спрашивается только: 1) сколько электричества можно таким образом уловить из воздуха и 2) как это электричество влияет на прорастание и рост растений. Дай мне во всяком случае знать, произведен ли уже этот опыт, с каким результатом и где об этом напечатано.

В этом деле имеются во всяком случае два затруднения.

1) Этот человек хочет, чтобы проволока, которая должна притягивать электричество, проходила как раз с севера к югу, и предписывает фермерам прокладывать ее по компасу. Об отклонении компаса, которое здесь в Англии измеряется 20–23 градусами, он ничего не говорит, а он должен был бы сказать, принято ли оно во внимание или нет. Фермеры во всяком случае ничего не знают об отклонении, и если они будут прокладывать проволоку по магнитной стрелке, то она пройдет не с севера на юг, а с северо — северо-запада на юго — юго-восток.

2) Если электричество оказывает благоприятное действие на прорастание и рост растений, то оно вызовет весной слишком раннее их прорастание и подвергнет их опасности ночных заморозков и т. д. Это во всяком случае должно было бы проявиться, и делу можно было бы помочь, лишь разъединяя на зиму проволоки и висячие и подземные. И об этом тоже этот человек ничего не говорит. Полученное таким путем электричество либо не оказывает никакого благоприятного действия, либо же приводит к слишком раннему прорастанию. И это также должно быть выяснено.

Впрочем, об этой вещи нельзя судить, пока она не будет испытана и не будут иметься налицо результаты; поэтому скажи мне, где я могу найти более подробные сведения по этому предмету.

Я благодарю всевышнего за то, что «центральные ослы» [260]опять сошлись между собой, и даже не завидую их журналу «Kosmos». Ведь мы скоро опять будем иметь в нашем распоряжении орган, — по мере необходимости, — и в нем мы сможем отражать все нападки, не выступая непосредственно от нашего имени. В этом преимущество предполагаемого кёльнского ежемесячника перед нашим «Revue» [261]. Мы все это свалим на добродушного Бюргерса, надо же ему хоть чем-нибудь воздать за его глубокомыслие.

Нельзя было и ожидать, что брань по нашему адресу получит в Германии меньшее распространение, чем в Америке и в Лондоне. Ты находишься сейчас в том завидном положении, когда тебя одновременно атакуют оба материка, а этого даже и с Наполеоном ни разу не случилось. Впрочем, наши друзья в Германии — ослы. То, что они не обращают внимания на простую брань и только раз в три месяца сообщают несколько слов о состоянии этого грязного дела, — вполне в порядке вещей. Но когда дело доходит до клеветы, когда демократический филистер перестает довольствоваться простым убеждением, что мы являемся самыми ужасными чудовищами, и начинает распространять про нас вымышленные и искаженные сведения, тогда, право же, было бы не лишне, если б эти господа прислали кому-либо из нас эти документы для того, чтобы мы могли принять свои меры. Но немец полагает, что он уже достаточно сделал, если просто не верит подобной чепухе. Заставь Тапмана написать об этом Микелю. Вовсе не нужно отвечать немедленно; когда накопится несколько дюжин этой дряни, можно разок как следует размахнуться и раздавить этих клопов одним ударом ноги. Что касается того, что они хотят сделать для нас невозможным пребывание в Германии — оставим им это удовольствие! Они не могут вычеркнуть из истории «Neue Rheinische Zeitung», «Манифест» {362} и тому подобное, и им не поможет весь их вой. Единственные люди, которые могли бы стать для нас опасными в Германии, — это убийцы, а с тех пор как Готшальк умер, ни у кого в Германии не хватит смелости подослать к нам таких людей. И затем, разве и в 1848 г. нам не приходилось сначала завоевывать себе положение в Кёльне? Ну, а любить ведь нас демократическая, красная или даже коммунистическая чернь никогда не будет.

Я рад, что господа, приезжающие на выставку, оставляют тебя пока в покое. Меня они уже осаждают. Вчера здесь были два купца из Лекко, один — давнишний знакомый с 1841 года. Австрийцы славно хозяйничают в Ломбардии. После всех контрибуций, повторных принудительных займов, налогов, взыскиваемых трижды в год, вводится, наконец, некоторая система. Купцы средней руки в Лекко должны уплачивать ежегодно 10000—24000 цванци-геров (350–700 ф. ст.) — в виде прямых регулярных налогов, все наличными деньгами. Так как в будущем году там тоже предполагается пустить в обращение австрийские банкноты, то правительство хочет до этого времени извлечь все металлические деньги. При этом очень щадят высшее дворянство, i gran ricchi {363} , и в какой-то мере крестьян; вся тяжесть налогов ложится на il medio liberale, либеральный средний класс городов. Ты видишь, какова политика этих субъектов. При таком гнете само собой понятно, почему жители Лекко подписали заявление и послали его правительству. В заявлении говорилось, что они больше не станут платить, пусть лучше описывают их имущество, но если эта система будет продолжаться, они все эмигрируют; имущество многих уже описано. Понятно также, что эти люди ждут Мадзини и заявляют, что взрыв должен произойти, потому что больше они не в состоянии терпеть «так как мы разорены или во всяком случае будем разорены». Это несколько объясняет гневное стремление итальянцев выступить. Все находящиеся здесь люди — республиканцы, и к тому же сплошь видные буржуа; один из них — первый купец в Лекко и сам ежемесячно платит налог в 2000 цванцигеров. Он во что бы то ни стало хотел знать, когда же начнется выступление; в Лекко — единственном месте, где я популярен, — они решили между собой, что мне это должно быть известно в точности.

Завтра — о Веллингтоне, которым мне помешали заняться эти молодцы.

Твой Ф. Э.

Это письмо запечатано сургучом и печатью нашей фирмы Э[рмен] и Э[нгельс]. Ты, таким образом, увидишь, вскрыто ли оно.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

[Манчестер], четверг, [15 мая 1851 г.]

Дорогой Маркс!

На прошлой неделе я отправил тебе целую уйму писем, в том числе одно с деньгами и одно через Пипера. Затем опять послал письмо в прошедший вторник, на которое, во всяком случае, ждал сегодня ответа. Ни строчки. Приходится допустить, что письма все пропали, так как на письмо, посланное через Пипера, я обязательно ждал ответа, и отсутствие его ставит меня в затруднительное положение перед здешним почтмейстером. Быть может, случилась какая-нибудь беда, по и в этом случае желательно было бы получить несколько слов. Эта история беспокоит меня не на шутку, и если завтра или, самое позднее, послезавтра я не получу от тебя ничего, то не знаю, что и подумать и как наладить доставку писем тебе так, чтобы ничего не пропадало.