Федор Константинов - Диалектика природы и естествознания

По-видимому, физиологический механизм, лежащий в основе репродукции энграмм образно-эмоциональной памяти, постепенно приобретает определенную автономность, с одной стороны, от нервных субстратов — акцепторов потребности и, с другой — от механизмов оценки текущей афферентации. Целесообразность такой автономизации диктуется необходимостью самообновлять и тем самым сохранять следы важных событий, которые длительное время непосредственно не актуализируются потребностями организма или воздействиями внешней среды.

Возможность воспроизведения у животных субъективных образно-эмоциональных переживаний, не приуроченных к сиюминутным потребностям организма и внешней ситуации, получила косвенное экспериментальное подтверждение. Так, в опытах с моделированием патологических нарушений высшей нервной деятельности у собак путем введения различных токсических веществ было показано, что у животных могут возникать состояния, сходные с рядом психопатологических синдромов человека. Такие животные нападают и защищаются от несуществующего врага, со страхом осматривают несуществующие предметы, лают и бешено сопротивляются… «в пустоте» [357]. Аналогичные состояния могут быть воспроизведены при электрической стимуляции структур лимбической системы.

Относительная автономизация механизма репродукции энграмм образно-эмоциональной памяти, способность воспроизводить образно-эмоциональные переживания, не связанные с возникновением потребности и текущей афферентацией, знаменуют собой важную веху в эволюционном развитии мозга. Она позволяет относительно свободно оперировать образами в мозгу, рекомбинировать их и даже конструировать новые.

Сравнительно свободное извлечение образов из памяти создает условия к установлению причинно-следственной связи в реальной природе через идеальное. Первоначально в основе возникновения такой связи, по-видимому, лежала возможность ассоциации нескольких последовательно возникающих образов на фоне специфического эмоционального переживания. Дальнейший процесс прогрессивного развития этих свойств происходит в неразрывном единстве с морфофункциональным развитием высших ассоциативных отделов головного мозга — лобных долей. По мере эволюции этих отделов мозга создаются физиологические предпосылки для реализации нового принципа отражательной деятельности — разложения ряда образов на составные части и синтеза новых образов [358]. В этом принципе заложена потенциальная возможность совершенствования прогностической функции мозга, моделирования не только тех образов и их причинно-следственных связей, которые уже имели место в прошлом, но и тех, которые могли бы быть в будущем. Такой способ образного, мысленного(!) «проигрывания» бывших и будущих ситуаций дает огромные преимущества в организации адаптивной деятельности.

Таким образом, существуют как бы два этапа диалектического развития аналитико-синтетической функции центральной нервной системы. На первом этапе, в связи с появлением неокортекса, формируется способность к анализу внешнего раздражителя путем разложения сложного сигнала на простые компоненты определенных модальностей с последующим синтезом их в чувственный образ. На втором — связанном с развитием лобных долей мозга — разложение ряда образов на составные элементы и синтез новых образов.

В элементарном, зачаточном виде способность к формированию обобщенных образов (прототипов «понятий») присуща некоторым животным и может быть выявлена в экспериментах. Например, в опытах голубей обучали реагировать на наличие или отсутствие человека на фотографиях. При этом люди, изображенные на снимках, могли быть различного размера, цвета кожи, возраста, одетыми и раздетыми, находиться в разных позах. Голуби сравнительно успешно справлялись с поставленной задачей. Эти эксперименты позволяют считать, что уже у голубей имеется способность к формированию «обобщенных образов», прообразов «понятий» [359]. Сходные эксперименты были проведены на обезьянах [360].

У животных можно обнаружить также некоторые элементарные формы рассудочной деятельности. Л. В. Крушинский экспериментально показал наличие у животных способности к экстраполяции скорости движения биологически значимого объекта при его исчезновении из поля зрения и соответственно к его обнаружению в данный момент в определенной в соответствии с траекторией движения точке пространства [361].

Можно предположить, что способность к формированию элементарного подобия понятий и элементарной рассудочной деятельности, являющихся важными предпосылками для развития сознания, может иметь место у высших животных и не быть связанной со второй сигнальной системой. В то же время высшего развития способность к формированию обобщений и абстракций достигает на основе второй сигнальной системы и ее основной функции — речи.

Известный тезис Ф. Энгельса о том, что труд создал человека, часто трактуется несколько упрощенно. Человеческий, сознательный труд, по-видимому, возникает в результате формирования второй сигнальной системы на базе «инстинктивного», животного труда, знаменующего собой появление сознания и начало человеческой истории [362]. После этого труд начинает играть доминирующую (прямую и косвенную) роль в развитии сознания человека как общественного сознания, изменяющегося в ходе развития человеческого общества.

Путь к возникновению второй сигнальной системы и речи начинается, вероятно, с принципиальной возможности использования звуков, издаваемых животным, в качестве инструментального движения. На основе механизмов звуковой эмоциональной экспрессии и имитации звукоподражания производство нечленораздельных звуков начинает занимать все большее место в целенаправленной групповой деятельности предков человека. Этот процесс становился все более дифференцированным, выражая определенный вид деятельности в цепи поведенческих актов, направленных на достижение цели.

Постепенно в ходе эволюции на базе звуковой эмоциональной экспрессии начинается формирование членораздельной речи. Учитывая огромные преимущества, которые дает речевая коммуникация, можно предположить, что и на этом этапе естественный отбор продолжал свою работу в пользу «лучше говорящих». Таким образом, открывались возможности для прогрессивного развития потомков с совершенствующейся второй сигнальной системой. Постепенно создавались условия для того, чтобы понятия и представления, суждения и умозаключения, идеи и образы обрели свое выражение в «слове внутреннем», объективировались в «слове внешнем» (произнесенном) и включались в складывающуюся систему коллективного знания.