Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.2

«Рикардо ограничивает земельную ренту той суммой, которая уплачивается землевладельцу за пользование первоначальными, природными и неразрушимыми силами почвы. Тем самым он вычитает из земельной ренты все то, что на введенных уже в обработку земельных участках должно было бы быть отнесено за счет капитала. Однако ясно, что из дохода, получаемого с участка земли, Рикардо не вправе относить на долю капитала больше того, что полностью составляет обычный в стране процент. Ибо в противном случае он должен был бы допустить в экономическом развитии страны две различные ставки прибыли — сельскохозяйственную, которая приносила бы большую прибыль, чем прибыль, господствующая в промышленности, и другую, имеющую место в промышленности, — допущение, которое, однако, опрокинуло бы всю его систему, основанную как раз на равенстве ставки прибыли» (стр. 215–216) [Русский перевод, стр. 371–372].

Это — опять-таки представление померанского помещика, который берет в ссуду капитал, чтобы сделать свою земельную собственность более доходной, а потому хочет, по теоретическим и практическим соображениям, платить заимодавцу лишь «обычный в стране процент». Однако в Англии дело обстоит иначе. Там капитал, идущий на улучшение почвы, затрачивается арендатором, капиталистическим фермером. От этого капитала, совершенно так же как и от капитала, вкладываемого им непосредственно в производство, арендатор требует не обычного в стране процента, а обычной в стране прибыли. Он не ссужает помещику капитал, который тот должен был бы оплачивать «обычным в стране» процентом. Он, может быть, сам берет в ссуду капитал или же применяет свой собственный добавочный капитал с тем, чтобы последний приносил ему по «обычной в стране» норме прибыль, получаемую промышленным капиталистом и превышающую, по меньшей мере вдвое, обычный в стране процент.

К тому же Рикардо знает то, что знал уже Андерсон. Более того: Рикардо определенно заявляет, что [521] созданная таким образом благодаря капиталу производительная сила почвы позднее сливается с ее «природной» производительной силой и поэтому повышает ренту. Родбертус ничего не знает об этом, а потому болтает вздор.

Я уже дал вполне правильное определение современной земельной собственности;

«Рента, в рикардовском смысле, есть земельная собственность в буржуазном состоянии, т. е. феодальная собственность, подчинившаяся условиям буржуазного производства» («Misere de laPhilosophie», Paris, 1847, стр. 156) [58].

Уже там я сделал правильное замечание:

«Предположив буржуазное производство как необходимое условие существования ренты, Рикардо тем не менее применяет свое понятие о ренте к земельной собственности всех времен и народов. Это — общее заблуждение всех экономистов, которые выдают отношения буржуазного производства за вечные категории» (там же, стр. 160) [59].

Я равным образом сделал правильное замечание, что «земли-капиталы» могут увеличиваться, как и все другие капиталы:

«Количество земли-капитала может увеличиваться точно так же, как и количество всех других орудий производства. Мы ничего не прибавляем к ее материи, употребляя выражение г-на Прудона, но увеличиваем количество земель, служащих орудием производства. Одним только новым вложением капиталов в участки земли, уже превращенные в средства производства, люди увеличивают землю-капитал без всякого увеличения земли-материи, т. е. пространства земли» (там же, стр. 165) [60].

Все еще остается правильным то различие между промышленностью и земледелием, которое я тогда подчеркнул:

«Прежде всего, здесь нельзя, как в промышленном производство, увеличивать по желанию количество орудий производства одинаковой степени производительности, т. е. количество земель одинаковой степени плодородия. Затем постепенный рост народонаселения приводит здесь к эксплуатации земель более низкого качества или к новым капиталовложениям в прежние участки, соответственно менее производительным, чем первоначальные капиталовложения» (там же, стр. 157) [61].

Родбертус говорит:

«Но я должен обратить внимание еще на другое обстоятельство, которое, правда, гораздо более постепенно, но зато и гораздо более часто делает из плохих сельскохозяйственных машин лучшие [62]. Это — непрерывное возделывание земельного участка, которое, если только оно ведется по рациональной системе, уже само по себе улучшает землю даже и без малейшего чрезвычайного вложения капитала» (стр. 222) [Русский перевод, стр. 376].

Это говорил уже Андерсон. Возделывание улучшает землю.

[Далее Родбертус говорит:]

«Вы должны были бы доказать, что занятое в земледелии трудящееся население с течением времени возросло в большей пропорции, чем производство предметов питания, или хотя бы чем остальная часть населения страны. Только из этого можно было бы сделать неопровержимый вывод, что с увеличением сельскохозяйственного производства в нем приходилось затрачивать и все больше труда. Но как раз в этом отношении Вам противоречит статистика» (стр. 274) [Русский перевод, стр. 416–417]. «Да, Вы даже можете убедиться в повсеместном господстве того правила, что чем плотнее население страны, тем в меньшей пропорции занимаются люди земледелием… Такое же явление наблюдается при увеличении населения в одной и той же стране; та часть населения, которая не занимается земледелием, почти везде будет увеличиваться в большей пропорции» (стр. 275) [Русский перевод, стр. 417].

Но это происходит отчасти потому, что больше пахотной земли превращается в пастбища для скота, для овец, отчасти потому, что при большем масштабе производства — при крупном земледелии — труд становится более производительным. А также и потому — и этого обстоятельства г-н Родбертус совсем не замечает, — что значительная часть неземледельческого населения выполняет труд по обслуживанию земледелия, доставляя земледелию постоянный капитал (а этот последний возрастает вместе с прогрессом земледельческой культуры) — как, например, минеральные удобрения, заграничные семена, всякого рода машины.

По словам г-на Родбертуса,

«в настоящее время» (в Померании) «сельский хозяин не рассматривает производимый в его собственном хозяйстве корм для рабочего скота как капитал» (стр. 78) [Русский перевод, стр. 282].

[522] «Капитал сам по себе, или в народнохозяйственном смысле, есть продукт, используемый для дальнейшего производства… Но по отношению к той особой «прибыли», которую он должен приносить, — другими словами, в том смысле, в каком понимают капитал нынешние предприниматели, — он, для того чтобы быть капиталом, непременно должен выступать в виде «затраты»» (стр. 77) [Русский перевод, стр. 281].