Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.3

Труд как источник заработной платы, т. е. той доли рабочего в его продукте, которая определяется специфической общественной формой труда; труд как источник того, что рабочий за свой труд покупает себе у продукта (у капитала, рассматриваемого вещественно) разрешение производить и обладает в труде таким источником, благодаря которому к нему возвращается часть его продукта в виде платы от этого продукта как работодателя, — это тоже достаточно недурно. Но обыденное представление здесь все же в той мере согласуется с действительным положением дела, что хотя оно и смешивает труд с наемным трудом, а потому и продукт наемного труда, заработную плату, с продуктом труда, тем не менее здравому человеческому рассудку остается ясным одно, а именно — что труд сам создает свою заработную плату.

Что касается капитала, то, поскольку он рассматривается в процессе производства, о нем всегда в большей или меньшей степени сохраняется представление, что это есть орудие для ловли чужого труда. Считается ли это «справедливым» или «несправедливым», обоснованным или необоснованным, — здесь всегда предполагается и подразумевается отношение капиталиста к рабочему.

Поскольку капитал выступает в процессе обращения, что представителям обыденного воззрения особенно бросается в глаза в купеческом капитале, как такой разновидности капитала, которая занята только этой операцией, то здесь прибыль толкуется отчасти при помощи неопределенного представления о всеобщем надувательстве, отчасти же при помощи более определенного представления о том, что купец надувает промышленного капиталиста так, как промышленный капиталист надувает рабочего, или же что купец надувает потребителя так, как производители надувают друг друга. Как бы то ни было, прибыль объясняется здесь из обмена, стало быть из общественного отношения, а не из вещи.

Напротив, в капитале, приносящем проценты, фетиш получает свое завершение. Здесь перед нами капитал в его готовом виде, — следовательно, единство процесса производства и процесса обращения, — и потому в определенный период времени он приносит определенную прибыль. В форме капитала, приносящего проценты, остается только это последнее определение, без опосредствования процессом производства и процессом обращения. В капитале и прибыли существует еще воспоминание о том, что было до этого, хотя из-за различия между прибылью и прибавочной стоимостью, из-за единообразной прибыли всех капиталов — общей нормы прибыли — капитал уже [892] очень затемняется, становится чем-то темным и мистическим.

В капитале, приносящем проценты, получает свое завершение этот автоматический фетиш, самовозрастающая стоимость, деньги, создающие деньги, и в этой форме он уже не несет на себе никаких следов своего происхождения. Превращение общественного отношения в отношение вещи (денег, товара) к себе самой здесь завершено.

Дальнейшее исследование процента и его отношения к прибыли сюда не относится, как не относится сюда и исследование того, в какой пропорции прибыль делится на промышленную прибыль и процент. Ясно одно, а именно: что в капитале и проценте получает свое завершение капитал как таинственный и самосозидающий источник процента, т. е. источник своего собственного увеличения. Вот почему для [обыденного] представления капитал и существует преимущественно в этой форме. Это — капитал par excellence {154} .

Так как на основе капиталистического производства определенная сумма стоимости, представленная в деньгах или товарах, — собственно говоря, в деньгах, в превращенной форме товара, — дает возможность извлекать gratis {155} из рабочих определенное количество труда, присваивать определенную прибавочную стоимость, прибавочный труд, прибавочный продукт, то ясно, что сами деньги могут продаваться как капитал, как товар sui generis {156} , или что капитал можно покупать в форме товара или денег.

Капитал может продаваться как источник прибыли. Посредством денег и т. д. я даю другому человеку возможность присваивать себе прибавочную стоимость. Естественно поэтому, что я получаю часть этой прибавочной стоимости. Подобно тому как земля имеет стоимость в силу того, что она дает мне возможность перехватывать часть прибавочной стоимости, и я поэтому оплачиваю в земле лишь эту перехватываемую при ее помощи прибавочную стоимость, — так и в капитале я оплачиваю создаваемую при его помощи прибавочную стоимость. Так как в процессе капиталистического производства, помимо реализации прибавочной стоимости, стоимость капитала увековечивается, воспроизводится, то естественно, что деньги или товары, когда они продаются в качестве капитала, возвращаются после определенного периода к продавцу и что продавец денег никогда не отчуждает их, как отчуждают продаваемый товар, а сохраняет за собой собственность на них. Деньги или товары продаются в этом случае не как деньги или товары, а как возведенные во вторую степень, как капитал, как самовозрастающие деньги или товарные стоимости. Они не только увеличивают себя, но и сохраняют себя в совокупном процессе производства. Поэтому они остаются капиталом для продавца, возвращаются к нему обратно. Продажа состоит здесь в том, что третье лицо, которое применяет их как производительный капитал, обязано определенную часть своей прибыли, которую оно получает лишь благодаря этому капиталу, уплатить владельцу капитала. Подобно земле, деньги сдаются в аренду как такая создающая стоимость вещь, которая сохраняется в этом процессе созидания стоимости, постоянно все снова и снова возвращается, а поэтому и может быть возвращена первоначальному продавцу. Только благодаря возвращению к первоначальному продавцу деньги являются капиталом. Не будь этого возвращения денег, он продавал бы их как товар, или покупал бы на них как на деньги.

Но во всяком случае форма, рассматриваемая сама по себе (в действительности деньги периодически отчуждаются как средство для эксплуатации труда, для получения прибавочной стоимости), здесь такова, что вещь выступает теперь как капитал, а капитал как всего лишь вещь, весь же результат капиталистического процесса производства и обращения — как некое присущее самой вещи свойство; и от владельца денег, т. е. товара в той его форме, которая всегда способна к обмену, зависит, израсходует ли он их в качестве денег или отдаст взаймы в качестве капитала.

Здесь перед нами отношение капитала как основной суммы к самому себе как к плоду, и его собственной стоимостью определяется размер той прибыли, которую он приносит, причем сам он в результате этого процесса не исчезает (как это и соответствует природе капитала).