Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.3

Иначе обстоит дело с той частью капитала, которая обменивается на рабочую силу. Потребительная стоимость рабочей силы — это труд, элемент, создающий меновую стоимость. Так как труд, выполняемый рабочей силой при ее производственном потреблении, больше того труда, который требуется для ее собственного воспроизводства и который доставляет эквивалент заработной платы, то стоимость, получаемая капиталистом от рабочего в обмен на уплачиваемую ему заработную плату, больше той цены, которую капиталист уплатил за этот труд. Отсюда следует, при предположении одинаковой нормы эксплуатации труда, что из двух равновеликих капиталов тот, который приводит в движение меньше живого труда, — потому ли, что с самого начала его переменная часть меньше по отношению к постоянному капиталу, или потому, что у него [продолжительнее] время обращения или то время производства, в течение которого он не обменивается на труд, не приходит в соприкосновение с ним, не поглощает его, — что такой капитал создает меньше прибавочной стоимости и вообще создает товар меньшей стоимости. Как же при таких условиях созданные стоимости могут все-таки быть равны, а прибавочные стоимости — соответствовать авансированному капиталу? Рикардо не мог на это ответить, ибо вопрос, поставленный таким образом, нелеп, так как в действительности здесь не производятся ни равные стоимости, ни равные прибавочные стоимости. Однако Рикардо не понял генезиса общей нормы прибыли, а потому не понял и превращения стоимостей в специфически отличные от них цены издержек.

А Мак устраняет трудность, опираясь на нелепую «увертку» Милля. Затруднение устраняется тем, что пустой фразой отделываются от того характерного различия, из которого затруднение проистекает. Это характерное различие состоит в следующем. Потребительная стоимость рабочей силы — это труд, поэтому она и создает меновую стоимость. Потребительная стоимость других товаров — это потребительная стоимость в отличие от меновой стоимости, вследствие чего ни одно изменение, претерпеваемое этой потребительной стоимостью, не влияет на их предопределенную меновую стоимость. Затруднение устраняется тем, что потребительные стоимости товаров называют меновыми стоимостями, а те операции, которые эти товары проделывают как потребительные стоимости, те услуги, которые они оказывают в производстве как потребительные стоимости, называют трудом. Ведь таким же образом в обыденной жизни говорят о труде рабочего скота и рабочих машин, а поэтический язык допускает и такие обороты речи, как: железо трудится при накаливании, или: железо трудится, когда оно стонет под ударами молота. Ведь оно даже и кричит. И нет ничего легче, как доказать, что всякая «операция» есть труд, ибо труд есть некоторая операция. С таким же успехом можно доказать, что все телесное обладает ощущениями, ибо все ощущающее — телесно.

«Труд можно с полным правом определить как любой такой вид действия, или операции, — все равно, выполняется ли он человеком, животными, машинами или силами природы, — который направлен на то, чтобы вызвать какой-нибудь желаемый результат» (MacCulloch. Notes and Supplemental Dissertations to Smith's Wealth of Nations, vol. IV, стр. 75).

И это относится отнюдь не [только] к орудиям труда. По существу дела это в такой же степени относится и к сырью. Шерсть подвергается физическому действию, или физической операции, когда она впитывает красящее вещество. Вообще ни на какую вещь нельзя оказывать физического, механического, химического и т. п. действия с целью «вызвать какой-нибудь желаемый результат» без того, чтобы вещь не реагировала сама. Следовательно, она не может подвергаться обработке, не работая, не трудясь сама. И таким путем все товары, входящие в процесс производства, увеличивают стоимость не только тем, что сохраняется их собственная стоимость, но и тем, что они создают новую стоимость благодаря тому, что они сами «трудятся», а не только являются овеществленным трудом. Этим, конечно, устраняется всякая трудность. В сущности это только перифразирование, переименование сэевских «производительных услуг капитала», «производительных услуг земли» и т. д., против чего постоянно полемизирует Рикардо и против чего Мак, mirabile dictu {70} , полемизирует в том же самом «рассуждении» или «примечании», в котором он с важным видом преподносит свое заимствованное у Милля и разукрашенное им открытие. В полемике с Сэем Мак-Куллох охотно обращается к своим рикардианским реминисценциям и вспоминает, что эти «производительные услуги» в действительности суть только те свойства, которые вещи как потребительные стоимости обнаруживают в процессе производства. Но, конечно. когда он наделяет эти «производительные услуги» сакраментальным названием «труд», то все это сразу меняется.

[847] После того как Мак благополучно превратил товары в рабочих, само собой разумеется, что эти «рабочие» получают также заработную плату и что им, кроме их стоимости, которою они обладают как «накопленный труд», должна также уплачиваться еще и заработная плата за их «операции», или «действия». Эту заработную плату товаров [per] procura {71} прикарманивают капиталисты, она есть «заработная плата накопленного труда», alias {72} прибыль {73} . И этим [по мнению Мак-Куллоха] доказано, что равная прибыль на равные капиталы, приводят ли они в движение много или мало труда, непосредственно следует из определения стоимости рабочим временем.

Удивительнее всего, как уже отмечено, то, что в тот самый момент, когда Мак, исходя из Милля, присваивает себе взгляды Сэя, он против того же Сэя бросает рикардовские фразы. Как дословно он списывает у Сэя, — с той только разницей, что там, где Сэй говорит о действии, он это действие называет трудом, — лучше всего можно видеть по следующим выдержкам из Рикардо, где последний полемизирует против Сэя:

«Г-н Сэй… вменяет ему» (А. Смиту) «в вину, как ошибку, то, что «он одному лишь труду человека приписывает способность производить стоимость. Более правильный анализ показывает нам, что стоимость своим существованием обязана действию труда, или, точнее, трудолюбия, дело-века в соединении с действием тех сил, которые доставляет природа, и с действием капитала. Незнакомство Смита с этим принципом помешало ему создать правильную теорию о влиянии машин на производство богатства» [66]. В противоположность мнению Адама Смита, г-н Сэй… говорит о стоимости, придаваемой товарам силами природы» и т. д… «Но, хотя эти силы природы значительно увеличивают потребительную стоимость, они никогда не добавляют к товару меновой стоимости, о которой идет речь у г-на Сэя» (Ricardo. Principles of Political Economy. 3rd edition, стр. 334–336). «Машины и силы природы могут в весьма значительной мере увеличивать богатство страны… но… они ничего не прибавляют к стоимости этого богатства» (там же, стр. 335, примечание) [Русский перевод, том I, стр.235–236].