Евгений Яхнин - Размышления о разуме, Боге и будущем человечества

Человек, не только в древности, но часто и в наше время, за отсутствием других способов добраться до цели, использует камни и палки для того, чтобы разбить орех, раковину, сбить с дерева плод, достать из труднодоступного места заинтересовавший его предмет. Эти действия точно повторяют действия птиц, выдры, действия обезьяны, достающей муравьев на соломинку или палку.

Мужчина и женщина при ухаживании друг за другом украшают не только себя, но и место общения, будь то лесная поляна с благоухающими цветами или современная квартира, которую прибирают, обставляют красивыми безделушками и вазами с цветами. Традиция? Конечно. Но корни ее, вполне вероятно, являются врожденными и потому так хорошо соответствуют упоминавшемуся уже выше поведению птиц шалашников, которые, добавим, украшают и себя, размазывая на грудке щепкой — тампоном сок размятых синих ягод.

Заметим, что у людей при выборе партнера проявляется эффект, напоминающий импринтинг. В метро удобно наблюдать за молодыми парами. Я ставил крестики в блокноте, когда молодые люди были похожи, иногда удивительно похожи, и нолики, при отсутствии сходства между ними. Сомнительные случаи не учитывались. Оказалось, что первые встречаются в два — три раза чаще. Я много раз проверял эту закономерность, учитывая до ста и более пар, и каждый раз она подтверждалась. По-видимому, мы выбираем спутника жизни, сравнивая его внешний облик с обликами родителей и себя самого, запечатленных в детстве.

Принято считать использование членораздельной речи одним из главных отличительных признаков человека. Действительно, этот фактор сыграл большую роль в превращении нашего антропоидного предка в Homo sapiens. Однако речь не единственный биологический канал общения между людьми. Громадную роль в общении играют: интонация, мимика, жестикуляция, поза, не говоря уж о нечленораздельных восклицаниях, криках, вздохах.

Для тех, кто не гнушается легкомысленных отступлений и, конечно, для самых молодых уместно было бы привести здесь анекдот, основанный на интонационных нюансах, которые, к сожалению, воспроизвести в письменном виде невозможно, так как в написанных словах интонация нe воспроизводится. Запишу все же в надежде, что не так уж трудно самостоятельно нафантазировать подходящее звучание слов, интонацию.

Отец получил с Юга телеграмму от поиздержавшейся дочери и с возмущением вслух читает ее матери.

— Вот, мерзавка! Пишет: «Папа пришли денег!» Нет, чтоб написать: «Папа, пришли денег.»

Суть в интонации, первый раз она требовательная, второй — нижайше просительная.

Еще один анекдот, характеризующий привычку человека прибегать к принятию определенной позы, чтобы воздействовать на собеседника.

Муж, вернувшись домой в слегка подвеселевшем настроении, объясняет жене: — Если я пришел домой, и у меня картуз надет прямо, встречай меня, привечай, расспрашивай, но если картуз надет косо, лучше не подходи! Жена отвечает: — Слушай, если я встречаю тебя с пирогом и чаем, то проходи, но если я встречаю тебя руки в боки, то мне наплевать, как у тебя надет картуз!

А канонические памятники вождю мирового пролетариата с их протянутой вперед рукой?! По-существу, они являются и памятниками жестикуляции. Вообще, речь человека всегда сопровождается жестикуляцией, если она с детства сознательно не подавлялась разумом. О мимике и говорить даже не стоит: улыбка, нахмуренные брови, опущенные ресницы, то, что называют потупленным взором, и тысячи других оттенков мимического разговора.

Все это по сути повторение способов общения в животном мире: позы доминирования и подчинения, гримасы удовольствия и угрозы, завывания, взвизгивания, рычание и т. д. и т. п.

В любой группе людей всегда появляется лидер, ведущий за собой других. За лидерство, за главенство в обществе на всех уровнях идет яростная борьба.

Это же мы наблюдаем среди животных. Вожак волчьей стаи ведет ее на охоту. Доминирующая обезьяна зазывает остальных членов стаи совершить набег на плантации крестьян, и обезьяны стаи следуют за главной обезьяной.

В стремлении первобытных людей объединяться в группы для защиты от более сильных животных, сохраняющемся в рудиментарной форме и сейчас (хотя в наше время образование таких уличных, деревенских группировок в основном определяется психосоциальными причинами), воспроизводится групповое поведение многих животных.

Даже совместный труд людей в наше время, в особенности полупервобытных групп людей, встречавшихся еще совсем недавно в сельве Амазонии, кое в чем повторяет строительную деятельность термитов, пчел, некоторых птиц, бобров.

Все это соответствует принципу биологического эпиморфизма, согласно которому в живом эволюционирующем мире достигнутое (простое) не отвергается, а обогащается более совершенным.

Перечисленные выше примеры приведены мной для того, чтобы можно было сказать: нет той неизмеримой, непреодолимой пропасти между человеком и остальным животным миром, которая до недавнего времени позволяла человеку проявлять свою спесь по отношению к его младшим собратьям на земле.

Биологическое функционирование животных и человека сходны. Да, мозг человека относительно крупнее и сложнее мозга животных, но, как и у животных, у человека очень многое в поведении генетически запрограммировано. При этом реализация программы осуществляется не только прямым механизмом путем передачи исполнительным органам последовательности нервных импульсов, вызываемых тем или иным активным биохимическим агентом, выделяемым соответствующим центром организма, но и опосредованно — через интеллект. По сути запрограммирована работа мозга, то есть способность человека мыслить.

Механизм такого опосредованного запрограммированного действия (поведения) пока еще полностью не раскрыт. Однако понимание того, что при переходе ко все более и более развитым и сложным видам живого роль интеллектуального канала возрастает, вряд ли должно быть связано с какими-нибудь затруднениями. В живой природе неиспользование какого-либо канала функционирования, тем более развивающегося, расширяющегося канала не так уж часто имеет место. У человека же, у которого морфологические и физиологические структуры, поведение и психика определяются координированными системами почти из 7 миллионов генов, роль интеллекта в реализации запрограммированного поведения становится главной.

Здесь мы подходим к важному следующему шагу в развиваемой схеме.

Как уже упоминалось выше, любые групповые, стадные совокупности живых субъектов, каждый из которых обладает свободой действий (передвижение в пространстве, добывание пиши, размножение, стремление к физиологическому комфорту по месту, времени и взаимодействию со средой и т. д.), должны удерживаться в своей совокупности некоторым биологическим механизмом. Такой механизм, какие бы формы он ни принимал, в своей первичной основе должен быть записан в генетической программе поведения. Он может проявляться в виде инстинкта, как непреложная последовательность действий в соответствии со сложившимися и неменяющимися условиями существования субъекта. Причем эта последовательность сохраняется при изменениях условий существования, делающих эту последовательность губительной, как это было показано еще в прошлом веке Фабром. Этот механизм может включать стадию обучения через подражание другим особям и группе. Этот механизм может включать стадию инсайта с достаточно сложной формой поведения. Наконец, этот механизм может включать стадию интеллектуальной переработки информации, которая у человека должна быть развита особенно сильно.