Георг Шустер - История тайных обществ, союзов и орденов

Скверное то было время — последние десятилетия XIII в. и первые десятилетия XVI в. Папство и церковь вели ожесточенную борьбу с набожными приверженцами широко распространенного просвещения, катарами, вальденсами и другими еретиками, которые тогда проходили по всей Западной Европе, собирали везде сочленов и совращали не только дворян и горожан, но и многих представителей клира, монахов, настоятелей и епископов. Многие немецкие каменщики тоже стали на сторону реформаторских стремлений этих еретиков и усвоили самые лучшие человеческие добродетели: терпенье, любовь к ближним, верность, молчаливость и правдивость.

Уже тот простой факт, что каменщики сохранили употребление и знание Библии, которую церковь отняла у мирян, сделал их естественными союзниками просвещенных мистиков. Ведь и последние пользовались Библией и той же почерпнутой из нее таинственной символикой, которую каменщики применяли к своим церковным постройкам; да и богатый формулами церемониал и весь устав «Общин Христа» соответствовал в большинстве своем тому, который господствовал в корпорации каменщиков. Возможно также, что организация и обряды каменщиков возникли лишь под влиянием общин вальденсов. Подробнее об этом см. Keller, цит. произ., взгляды которого по этому вопросу заслуживают в общем внимания. Интересные выводы из его исследований, несомненно, тут и там нуждаются в поправках, но в самых основных пунктах их едва ли можно будет поколебать. Это и не удавалось до сих пор, несмотря на многократные попытки новейших исследователей. И хотя даже Boos (Gesch. d. Freimaurer) выдвигает несколько моментов, довольно значительных для его противоположного мнения, тем не менее и ему не удается дать математически убедительное доказательство против «красивой» исторической конструкции Келлера.

Барак каменщиков был по возможности квадратной формы, в большинстве случаев сооружался из камней и находился всегда вблизи постройки. Он служил не только местом для собраний, но содержал также регистратуру и склады инструментов. Он сам и площадь вокруг были вне компетенции низших должностных лиц города, и суд творил один только мастер, на основании дарованных императором привилегий и утвержденных им статутов, а также по традиционному обычаю ремесленников.

Вход в барак вел через деревянные ворота, охрана которых лежала на самом младшем из подмастерьев;

прежде всего шло помещение для работы, по боковым стенам которого были прилажены скамьи для подмастерьев. Тут же висела твердая доска. Три удара, произведенных по ней «мастером, и два — его заместителями служили для подмастерьев знаком, что они должны явиться в собрание; одним же ударом подавался знак для начала, а также для окончания работы. Несоблюдение этих условных знаков каралось каждый раз денежной пеней. Штрафные деньги, а также членские взносы, равнявшиеся одному пфеннигу в неделю, поступали в кассу, из которой они расходовались на потребности союза и на поддержку странствующих подмастерьев. Касса, как и книга с законами братства, находилась под надзором мастера и не могла быть удаляема из владений братства. На Иванов день или в день заседания областного суда происходило чтение статутов. Когда одно из братств распадалось, его статуты и касса передавались в главное братство.

Обыкновенно во главе каждого братства каменщиков стоял архитектор, взявшийся по контракту с хозяином постройки руководить ею. Он был обязан заботиться о пользе хозяина, надзирать над постройкой, а также отстаивать честь ремесла. Он председательствовал на собраниях братства и разбирал все споры сочленов.

Для помощи при исполнении обязанности ему назначались два члена братства, так называемый «сказатель» ( Parlierer) и казначей. Председатель занимал место в восточной части барака, как священник в церкви. Двое других сидели на западной стороне, лицом к востоку. Эти три должностных лица были представителями братства и его деятельности. Остальные сочлены были вполне равноправны друг с другом. Они были обязаны во всем подчиняться правилам братства, особенно же отличаться проявлением христианского духа и строго хранить ремесленные тайны. Кроме того, на каждом подмастерье лежала обязанность безвозмездно обучать своему искусству неопытных сочленов.

Кто возмущался против устава, объявлялся лишенным чести, и имя его прибивалось к позорному столбу. Ни одно братство не смело дать отвергнутому работу, ни один подмастерье не смел его поддержать.

Каждый месяц происходило собрание братства, которое начиналось и кончалось установленным диалогом мастера и его помощников и в котором обсуждались все общие дела, подвергались суду нарушители правил и, наконец, происходила пирушка. Кроме ежемесячных собраний, каждое главное братство ежегодно собирало своих членов на съезде, носившем название «Die hohe Morgensprache» (возвышенная утренняя речь). Главными праздниками каменщиков были Иванов день и день так называемых четырех венчанных, покровителей их союза.

Большинство правил требовали от кандидата для поступления в братства, чтобы он изучал свое ремесло в течение пяти лет, чтобы он был по всем правилам выпущен изучения, успел отбыть свои годы странствий; далее, чтобы он происходил от законного брака, имел незапятнанное имя, был бодр телом и духом.

Молодой подмастерье — каменщик получал по окончании учения знак, который он должен был отныне выбивать на каждой изготовленной им работе и который служил ему почетным знаком. При его приеме знак заносился в братскую книгу под его именем и служил не только как способ легитимации закончившего свое учение работника, но и как «знак для контроля степени доброты и количества изготовленного, а также для определения того, что каждый заработал». Значение знака, раскрытие его смысла составляло тайну посвященных.

После того как один из членов братства, который должен был поручиться за достоинства кандидата, предлагал принять его в братство, подмастерье в назначенный для его посвящения день отправлялся в барак. Председатель открывал заседание, по старому обычаю, в рабочей зале, провозглашал мир, запрещал шум и ссоры и, обобщив, что предстоит принять кандидата, посылал одного из членов братства за ним, чтоб подготовить его к торжественному акту. Тот предлагал подмастерью принять внешний облик просящего о помощи. Сняв с себя оружие и все металлическое, ищущий посвящения с завязанными глазами, с оголенной грудью и с необутой левой ногой подходил к дверям зала, которые открывались перед ним по троекратному стуку. Тут «парлирер» встречал его и подводил к мастеру, который приказывал ему опуститься на колени и прочитывал молитву. После этого кандидата обводили три раза вокруг цехового зала и возвращали к дверям, где он ставил свои ноги под прямым углом, чтобы затем тремя шагами предстать перед мастером. Между ними на столе лежало открытое Евангелие или братская книга, вместе с циркулем и угломером, на которые кандидат клал свою правую руку, прижимая в то же время левую руку к груди и клянясь быть верным, исполнять братские обязанности и хранить тайну относительно всего, что он здесь успел узнать или еще узнает. Затем уже с него снимали повязку, надевали новый передник и сообщали лозунг. В заключение его обучали приветствию, рукопожатию, призывному клику, вообще вводили в тайны каменщицкого дела, после чего мастер обращался к собравшимся с вопросом, не имеет ли кто предложить еще что‑нибудь для решения, и затем закрывал заседание традиционными тремя ударами.