Коллектив авторов - 12 великих античных философов
- Название:12 великих античных философов
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Коллектив авторов - 12 великих античных философов краткое содержание
Книга «12 великих античных философов» – это уникальное собрание сочинений наиболее выдающихся мыслителей, писателей, поэтов и исторических деятелей Древней Греции и Древнего Рима.
Двенадцать представленных в книге трудов охватывают широкое поле важнейших философских вопросов, общественных и религиозных проблем, помогают составить всестороннее представление о литературе, культуре, политике, науке, войне и развлечениях жителей античного мира.
12 великих античных философов - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Вдобавок ко всему, персы стали теперь гораздо изнеженнее, чем при Кире. Ведь тогда они еще придерживались персидской системы воспитания и умеренности, хотя и восприняли одежду и роскошь мидян. Нынче же они с равнодушием смотрят на исчезновение персидской выносливости, зато воспринятую у мидян изнеженность сохраняют всеми силами. Впрочем, я намерен яснее показать нынешнюю изнеженность персов. Во-первых, им уже недостаточно стелить себе мягкие постели: они ставят свои ложа ножками на ковры, чтобы те не упирались в пол, а утопали в этих коврах. [1362] Затем, они не только сохранили все блюда, какие прежде были изобретены для стола, но постоянно придумывают все новые и новые. Точно так же обстоит дело и с приправами; ведь они держат даже специальных изобретателей как кушаний, так и приправ к ним. [1363] Кроме того, зимой им недостаточно прикрыть голову, тело и ноги – даже кисти рук они прячут в толстые рукавицы и перчатки. Наоборот, летом им мало тени от деревьев или от скал – специальные люди, стоя рядом с ними, создают им вдобавок искусственную тень. [1364] Они гордятся, если обладают множеством кубков, однако ничуть не стыдятся того, что эти кубки могут быть добыты откровенно не честным путем: до такой степени развились у них несправедливость и постыдное корыстолюбие.
Затем, хотя прежде у них тоже было правилом не показываться на людях идущими пешком, но держались они этого правила лишь для того, чтобы стать совершенными наездниками. А теперь у них на конях больше покрывал, чем на ложах, ибо они не столько думают о верховой езде, сколько о мягком сидении для себя. Разве не очевидно после всего этого, что и в военном отношении они должны быть теперь гораздо слабее, чем прежде? Ведь в прежнее время у них было в обычае, чтобы владельцы поместий поставляли со своих земель всадников для службы в войске, если была такая необходимость, а воины, несшие охрану страны, состояли на жалованье. Нынче же знатные люди делают всадниками и ставят на жалованье всяких привратников, пекарей, поваров, виночерпиев, банщиц, слуг, которые подают кушанья и убирают со стола, помогают при отходе ко сну и при вставании, наконец, косметов, которые подводят глаза, накладывают румяна и вообще совершают туалет своих господ. Разумеется, их тоже набирается великое множество, но пользы от них для войны никакой. Это подтверждают и сами нынешние события: в стране персов враги их чувствуют себя вольготнее, чем друзья. [1365] В самом деле, когда-то Кир покончил с обычаем дальних перестрелок и, одев в панцири всадников и коней и дав в руку каждому по копью, положил начало тактике ближнего боя; нынче же они и перестрелок издали не ведут, и в рукопашный бой вступать не желают. Пехотинцы по-прежнему вооружены плетеными щитами, саблями и секирами, чтобы сражаться так же, как это делали воины Кира, однако теперь и они не желают сходиться для боя. Наконец, и серпоносные колесницы не используются ими больше для той цели, для которой их предназначал Кир. Ибо тот, возвышая своих возничих почестями и отличая их перед всеми, всегда имел под рукой храбрецов, готовых устремиться на вражескую пехоту, тогда как нынешние правители даже не знают своих колесничих и думают, что те без всякой выучки сгодятся им не хуже закаленных бойцов. И действительно, они устремляются в атаку, но, прежде чем проникнуть в ряды неприятеля, одни, даже не желая того, сваливаются, а другие сами спрыгивают на землю, так что упряжки, лишившись возничих, нередко причиняют больше вреда своим, чем врагам. [1366] Впрочем, персы и сами понимают, какие военные средства остались теперь в их распоряжении; они смирились с существующим положением и никогда уже не вступают в войну без помощи эллинов, враждуют ли они друг с другом или же отражают нападения этих самых эллинов, потому что они убеждены, что и с самими эллинами надо вести войну при поддержке их же сородичей. [1367]
Итак, я полагаю, что вполне справился с той задачей, которую поставил перед собой. Думаю, что мне удалось доказать, что по сравнению с прежним временем персы и их союзники стали теперь нечестивее относиться к богам, бессовестнее – к сородичам, несправедливее – к прочим людям, стали трусливее вести себя на войне. Если же кто придерживается иного мнения, то пусть взглянет на их дела, и он найдет, что они полностью подтверждают мои слова.
Авсоний. Мозелла
Быструю я перешел с туманным течением Наву [1368]
И, подивившись стенам обновленным у древнего Бинга [1369]
(Галлия некогда здесь уподобилась Каннам [1370] латинским,
Здесь на равнинах лежат не оплаканы бедные толпы),
Дальше пустынным путем идя по лесам бездорожным
И никакого следа не видя труда человека,
Через сухой прохожу, тропою повсюду безводной,
Думний, Таверны, омытые вечным потоком, и поле,
Ста поселенцам сарматским отмерено было недавно,
И наконец Нивомаг на границе белгов я вижу:
Лагерь прославленный здесь Константином был дивным
построен.
Чище тут воздух в полях, и Феб лучезарным сиянием
С ясного неба уже пурпурный Олимп открывает.
Но понапрасну сквозь свод перепутанных веток древесных
В сумраке зелени ищешь глазами сокрытое небо;
Яркий, однако же, блеск и для взора прозрачную ясность
Светлого дня не таит нисколько воздух открытый.
Ласковых этих картин созерцанье напомнило живо
Мне Бурдигалу родную с ее культурой блестящей:
Вышки домов, на прибрежных обрывах повсюду висящих,
И виноград на зеленых холмах, и приятные воды
С тихим журчаньем внизу под ногами текущей Мозеллы [1371] .
Здравствуй, река, что отрадна полям, поселянам отрадна.
Городом, власти достойным [1372] , тебе обязаны белги;
Ты на высотах своих виноград возрастила пахучий,
А берега повсюду травой, покрыла зеленой.
Ты, словно море, несешь корабли; покато струишься,
Словно ручей, и насквозь, как озерные глуби, прозрачна.
Трепетом струй на ходу ты можешь сравняться с потоком,
Влагой своей питьевой побеждаешь холодный источник,
Всем ты владеешь одна, что в ключе есть, в реке и потоке,
В озере, в море с двойным теченьем – приливом, отливом.
Плавно ты воды несешь, не смущаясь ни шелестом ветра,
Ни разбивая струи у преграды подводного камня,
Не заставляют тебя ускорять до стремнины теченье
Мели, и нет посреди на тебе преграждающей путь твой
Суши нигде; справедливо рекой настоящей зовешься;
Так не бывает, когда рассекает течение остров…
Берег не кроешь ты свой тростником, порождением тины,
Не заливаешь, ленясь, берега безобразною грязью:
Посуху можно вплотную к воде подойти человеку…
Твердые здесь покрывают пески увлажненную землю,
Не сохраняют следы шагов отпечаток обычный.
Интервал:
Закладка: