БЕННО ХЮБНЕР - ПРОИЗВОЛЬНЫЙ ЭТОС И ПРИНУДИТЕЛЬНОСТЬ ЭСТЕТИКИ

[147]

Автономия современного человека и отказ от долж­ного в пользу человеческих желаний очистили тради­ционное общество от шлаков коллективно исповедуе­мых ценностей, передававшихся по наследству, и пре­вратили его в современное целевое общество [Zweck-gesellschaft], общая цель которого утверждена путем со­гласительных процедур и есть не что иное, как мирное сосуществование автономных членов этого общества. Однако, с точки зрения автономного Я, такое целевое общество является не самоцелью, но лишь средством для жизни, которое оставляет на его усмотрение решать, сто­ит ли ему отказываться от своей автономии в пользу какого-нибудь этоса. Чем больше может быть игровое пространство прихоти и многообразия, тем меньше пра­вил игры, т. е. законы и нормы совместной жизни реду­цируются к необходимой норме, минимизируются до общего знаменателя, минимума ethics .Если в закрытых религиозных и идеологических системах тотальная и тоталитарно обязывающая гетерономия вела к гомоге­низации людей, то автономия современного человека способствует гетерогенизации. Итак, минимальная эти­ка представляет собой минимально равные ожидания по отношению ко всем членам современного общества и является предпосылкой приемлемости их различий, их инаковости. Сидят ли за моим обеденным столом чер­ные, магометане, иудеи или атеисты, — важно, чтобы ими исполнялись подобающие правила приличия... Ведь наши идиосинкразии не столько идеологическо­го, сколько эстетического рода. Однако целерациональность обусловливает и то, что современное общество все более оказывается обществом разделения труда которое как система с ее субсистемами и частями нуж­дается для своего функционирования в частичных, фрагментарных и мобильных людях (здесь я не буду подробнее рассматривать это). Пользуется спросом

[148]

уже не индивидуум, но dividuum* ,который в качестве налогоплательщика компенсирует отсутствие тех бла­готворных коллективных действий, которые персональ­но исполнялись им в традиционных обществах.

ПЕРМАНЕНТНОЕ ИЗМЕНЕНИЕ окружающего нас мира, за которым стояло promesse du bonheur ,хрис­тианское наследие отрицания настоящего и бонифика­ции в будущем уже не могут быть бесспорной целью че­ловеческой деятельности 8. Наше мета-физическое condition humaine** ,для которого цели служат лишь пред­логом для ускользания от Я, выявлено. Вот вехи нашей 2000-летней христианской и постхристианской исто­рии: утешение потусторонним раем как компенсация земной юдоли, затем утешения земные, сделавшие рай излишним, и наконец сегодняшнее бегство от Я в кибер-пространство. Раз эстетические сатисфакции не следу­ют больше за этическими трансценденциями или имма­нентными реализациями целей, они должны стать не­посредственной целью нашей деятельности — в воспри­ятии, aisthesis и переживании виртуальных миров. Это нужно для того, чтобы мы узнавали «истории пережи­ваний людей», «которые вновь хотят чувствовать в этой процеженной и лишенной остроты культуре (курсив — Б. X.). Истории, которые начинаются там, где жизнь про­ходит впустую» 9.

Так в теории.

Ведь глядя через окно на улицу, я все еще вижу лю­дей, спешащих в церковь.

* Делимый (лат.). Ср.: Individuum- неделимый. ** Человеческое условие (фр.).

[149]

1См.; Heidegger M. Sein und Zeit. Tübingen, 1953.

2Субстанциальный этос имеет место там, где люди связаны об­щностью религии, языка, происхождения, морали, территории, расы и т. п. Чем выразительнее отличительные черты общнос­ти, чем сильнее Я идентифицирует себя с ней, тем сильнее обо­собление и враждебность но отношению к иноверным, инопле­менным, иноязычным.

3Adorno T. W. Ästhetische Theorie. S. 9,

4В социалистических государствах противоположная ситуа­ция: определенные цели, ориентированные на потребности, и предписанные философско-исторические законы развития по­стоянно вызывали действия, тормозящие развитие. 5Голод, жажда, сексуальные влечения у нас такие же, как и у животных, а все прочее обусловлено обстоятельствами. Все прочее зависит от того, какой ответ мы даем или давали на нашу мета-физическую потребность. Мы можем довольство­ваться природой, окружающим нас миром, по можем и проти­виться ей и стремиться изменять ее.

6Кому — искусство, а кому — артистизм футбола. Сколько мил­лионов людей мчатся к экрану во время футбольных репорта­жей только для того, чтобы сбежать от себя.

7Конечно, современное искусство имеет и другие функции, леги­тимированные автономией современных художников и зависит это от вида искусства. Так, литературе perse более, чем живопи­си, свойственна содержательно-эстетическая функция.

8Об этом подробнее см.: Hübner B. Die selbstverschuldete Zukunft.

9Из каталога текстов: Hacking the Future. Wien: Passagen Verlag, 1996.