Георгий Дерлугьян - Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биографии в миросистемной перспективе

Целый ряд ведущих исторических социологов, притом различной теоретической направленности, указывает на важность относительной численности и способов структурирования дворянских элит для объяснения политических и идейных конфликтов эпохи раннего Нового времени. Вот лишь признанная современная классика: Barrington Moore, Jr., The Social Origins of Dictatorship and Democracy: Lord and Peasant in the Making of the Modern World , Boston: Beacon Press, 1966; Perry Anderson, Lineages of the Absolutist State. London: Verso, 1974; Jack Goldstone, Revolution and Rebellion in the Early Modern World. Berkeley: University of California Press, 1991; Richard Lachmann, Capitalists in Spite of Themselves: Elite Conflict and Economic Transitions in Early Modern Europe. New York: Oxford University Press, 2000.

Rogers Brubaker, Nationalism Reframed: Nationhood and the National Question in the New Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 1996; Laszló Bruszt and David Stark, Postsocialist Pathways: Transforming Politics and Property in East Cen tral Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 1998; Valerie Bunce, The Political Economy of Postsocialism. Slavic Review 58: 4 (Winter 1999).

Michael Mann, The Sources of Social Power. Vol 2: The Rise of Classes and Nation-States, 1760–1914. Cambridge: Cambridge University Press, 1993.

В 1918–1921 гг. Грузия стала первой в мире страной, где к власти с громадной поддержкой грузинского населения пришли социал-демократы (меньшевики). Казалось бы, такое историческое наследие могло стать козырем при восстановлении в Грузии конкурентной многопартийности и в получении признания Западной Европы в 1990-е гг., где социал-демократия занимает столь респектабельные позиции. Однако возрождения грузинского меньшевизма не произошло.

Liubov Kurtynova, Tsar’s Abolitionists: The Russian Suppression of the Slave Trade in the Caucasus, 1801–1864, PhD dissertation, Binghamton University, Department of History, 1995.

Еще один кавказский анекдот тех лет, в основе которого узнаваемо гротескная ситуация. Молодая женщина жалуется подруге на судьбу: «Все мужчины – обманщики. Вначале дарят цветы, водят в рестораны, катают на такси, и клянутся, что работают барменом. А после свадьбы – комната в общежитии, макароны на обед и зарплата 90 рублей в месяц. Мой подлец оказался инженером !»

Gerald Mars and Yochanan Altman, The Cultural bases of Soviet Georgia’s Second Economy, Soviet Studiesl XXXV, no. 4 (October, 1983), pp. 546–560.

Утверждения, будто Горбачев совершенно не понимал реалий нерусских республик, не согласуются с биографическим опытом последнего генсека. Он был уроженцем Северного Кавказа и строил свою раннюю карьеру в партийных органах Ставропольского края, включавшего в себя Карачаево-Черкесскую автономную область и соседствовавшего с Дагестаном, Чечено-Ингушетией и Кабардино-Балкарией. Рядом с Горбачевым в годы перестройки стоял Эдуард Шеварднадзе, в бытность свою правителем Грузинской ССР в 1970-е гг. виртуозно сочетавший репутацию жесткого наводителя порядка с насаждением лично преданных коррумпированных клиентов, опеку либеральной национальной интеллигенции с репрессиями против диссидентов. Если такие политики в годы перестройки в отношении к подъему национализма предпочли двусмысленность и уклончивость, то, вероятно, они считали подобный курс неизбежным меньшим злом. Подробная реконструкция их политических ограничений, расчетов и внутренних мотивов остается делом историков будущего.

Michael Urban, The Rebirth of Politics in Russia. Cambridge: Cambridge University Press, 1997.

Вот типичный для того времени анекдот, когда Москва стала центром общественного внимания и одновременно воспринималась в качестве источника всех бед (т. е. политический «развод» считался панацеей от всех проблем). Вечерний выпуск программы новостей «Время» (просмотр которой был общесоюзным социальным ритуалом) завершается прогнозом погоды, предрекающим ненастье в Грузии. «Чертова Москва! – негодует грузинский телезритель. – Что хотят, то с нами и творят!»

Sidney Tarrow, Power in Movement: Social Movements, Collective Action, and Politics. New York, Cambridge University Press, 1994, p. 143.

Прекрасной работой по подобным политически связующим сетям в Польше является Maryiane Osa, Solidarity and Contention: The Networks of Polish Opposition. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2003.

Это не менее вероятно могло привести и к реакции фашистского толка, на что следует указать не как на пугалку и не в оправдание ельцинского режима 1990-x гг., а по крайней мере, как на теоретически слабо осознаваемую потенциальную возможность. Теоретики либеральной демократизации, превратившие гражданское общество в идеологический фетиш, склонны затушевывать, насколько европейские фашисты межвоенного периода по своему социальному составу и мобилизационной стратегии также выражали исторический рост гражданского общества. Их прорывы к власти были обусловлены провалами идейно-политической гегемонии господствующих элит, последствиями геополитических поражений и реальной угрозой революций слева. В качестве доказательства от противного – фашизм не добился успеха в странах, где господствующие элиты сохраняли гегемонию и где не было революционной угрозы (Франция, Великобритания, Скандинавия). В США периода Депрессии фашизм вообще не возник, несмотря на глубокие потрясения, традиции правого популизма и присутствие таких движений, как Ку-Клукс-Клан. См. Dylan Riley, En19mas of Fascism, New Left Review, № 30, 2004.

Отсылка к меланхоличной балладе Булата Окуджавы, отражающей интеллигентские настроения брежневского периода.

Charles Tilly, European Revolutions, 1492–1992. Oxford: Blackwell, 1993.

Как в трех классических примерах Теды Скочпол: Франция 1789 г., Россия 1917 г., Китай 1949 г. Theda Skocpol, States and Social Revolutions. Cambridge: Cambridge University Press, 1979.

Легендарный спикер Конгресса США в 1970-1980-е гг., прославившийся афоризмом «не бывает никакой политики, кроме местной». В американских условиях эта максима обеспечивала О’Нилу многократное переизбрание в своем округе.

Хорошее внутреннее описание того, как происходил распад планового хозяйства, дает молодой советский экономист Петр Авен, впоследствии ставший министром внешней торговли в российском правительстве неолиберальных реформаторов, а затем одним из олигархов. См. PeirAven, «Economic Policy and the Reform of Mikhail Gorbachev: A Short History», in Merton J. Peck and Thomas J. Richardson (eds.). What Is to be Done? Proposalsfor the Soviet Transition to the Market. New Haven: Yale University Press, 1991.

См. замечательную статью, основанную на полевых исследованиях в Бурятии и Туве Caroline I lumphrey, «Icebergs, Barter, and the Mafia in Provincial Russia,» Anthropology Today, vol. 7, 110. 2 (April, 1991).

Еще ярче пример подобного рода дает Чечено-Ингушетия, где в 1988–1990 гг. экологи и демократы из интеллигенции, объединившиеся в местный Народный фронт за перестройку целиком господствовали в секторе гражданской оппозиции, тем самым автоматически оттесняя националистов на окраину процессов образования политического пространства. См. Музаев Т., Тодуа 3. Новая Чечено-Ингушетия. М.: Панорама, 1992.