Анатолий Горелов - История мировой культуры

Масса – удобный объект идеологических манипуляций, поэтому идеология заинтересована в том, чтобы народ превратился в массу, в которую легко внедрять идеологию. Об этом писали Ленин и Степняк-Кравчинский. Но «массы – это конец, радикальное ничто» (Шпенглер О. Закат Европы… Т. 2. С. 377). Воздействие на массы с помощью массовой культуры делает их более цивилизованными, но менее культурными, понижает общий уровень культуры.

При «массовизации» облегчаются процессы имитации, стайности, известные в животном мире как образование анонимной стаи. Массовизация ведет к разрушению семьи, неформальных общественных связей, способствует тому (особенно при развитии средств массовой информации), что какая‑либо идея, как вирус при эпидемии, овладевает широкими слоями, становясь материальной силой. Вся культура становится массовой, тогда как каждый человек уникален, и не идеология должна внедряться в сознание, а люди должны самостоятельно формировать свое мировоззрение на основе культуры.

Идеология проходит три этапа: диалектический, демагогический, догматический. Первый этап развития идеологии можно также назвать философским, поскольку при формировании идеологии философская составляющая играет важную роль. На этом этапе идеология проявляет непримиримость ко всем остальным идеологическим направлениям, но сохраняет тесную связь с наукой, искусством и другими отраслями культуры. Борьба с иными идеологическими течениями, в том числе с теми, которые мало чем отличаются от данного, способствует четкому оформлению идеологии, но может ее и погубить. На этом этапе проводниками идеологии выступают только ее создатели да некоторые группирующиеся вокруг них фанатики. Но идеология создана, и вулкан готов к взрыву. Если идеологическая система оказывается достаточно жизнестойкой и ей удается подавить конкурентов, особенно из числа смежных идеологий, она стремится обрести господствующее положение.

Второй этап – распространение идеологии – можно назвать демагогическим, поскольку стремление к подчинению масс данной идеологии делает важнейшей ее демагогическую составляющую. Идеология может распространяться подобно эпидемиологическим заболеваниям‑как некая идеологическая «инфекция», действующая на духовно и душевно ослабленный организм, не имеющий стойких убеждений в качестве иммунитета. «Инфекция» от одного может перейти сразу к нескольким и так далее, захватывая массы. Идеологическая система, как лава, выплескивается на поверхность, занимая огромные площади.

Третий этап – от господства идеологии до упадка – можно назвать догматическим. Идеологическая лава, выйдя на поверхность, начинает застывать, отрываясь от действительной жизни и интересов людей. Идеи превращаются в непререкаемые догмы и теряют жизненную силу. Если на втором этапе идеология пользуется еще философскими (преимущественно диалектическими) приемами, обеспечивающими ее проникновение в массы, то на третьем этапе она уже перестает впитывать какие‑либо философские положения и превращается в самого страшного врага философии.

К культуре относится только этап формирования идеологии. Затем идеология утверждается и пытается подчинить культуру.

Ныне это самая большая опасность, грозящая культуре в целом. В идеологии культура достигает своего самоотрицания, переходя, говоря гегелевским языком, «в свое другое». Ничто так не навязывается людям, никакая другая отрасль культуры не внедряется столь насильственно, вопреки самой природе культуры, и никогда кризис культуры не становится столь всеобъемлющим.

Словесным проявлением переворачивания культуры выступает идеологический термин «культурная революция», а стремление избавиться от культуры, превращаемой в антикультуру, выражается в направлении контркультуры.

Идеология появляется изнутри культуры как ее отрасль, и поэтому она опаснее всего для культуры, наподобие раковой опухоли. Противостояние идеологии и культуры откровенно и четко выразил Геринг, сказав: «Когда я слышу слово «культура», я хватаюсь за пистолет». Материальный результат противостояния вроде бы предопределен, потому что у культуры нет оружия, но идеология проигрывает в любом случае, потому что она или подрубит сук, на котором сидит, или на древе культуры вместо нее вырастет другой плод. Торжество идеологии блестяще, но временно.

Идеология имеет три источника, заключенные в трех прекрасных словах лозунга Великой французской революции: свобода, равенство, братство. Из них как завязи образовались три мировые идеологии. Само понятие «идеология» появилось в XVIII в. и первоначально обозначало по самой этимологии слова учение об идеях – понятии, возвращающем к Платону, который, кстати, создал в своих поздних произведениях «Государство» и «Законы» прообраз идеологической системы, которую он неудачно пытался воплотить в жизнь.

Породила идеологию, эту духовную атомную бомбу по той разрушительной силе, которой она обладает, эпоха Просвещения. У ее истоков стоял Ж. – Ж. Руссо, считавший, что науки и искусства не делают человека нравственным и счастливым. Руссо восхищались деятели французской революции, особенно Робеспьер, провозгласившие свободу и ограничившие ее во имя ее. «Свобода состоит в возможности делать все, что не приносит вреда другому», – провозгласила «Декларация прав человека и гражданина», принятая Национальным собранием Франции 26 августа 1789 г. Но вскоре началось преследование врагов свободы, и их головы полетели одна за другой.

Во времена Великой французской революции было в ходу и понятие «враг народа». Декрет Конвента объявлял врагами народа всех, кто выступал против Конвента или пытался унизить его. В соответствии с декретом Конвента от 26 февраля 1794 г. можно было объявить врагом народа кого угодно, например, тех, кто препятствовал народному просвещению «путем всяких махинаций» (Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. М., 1984. С. 239). Наказание – смертная казнь. Улик достаточно устных.

Сначала деятели революции победили в своей стране, а затем начали войны, с тем чтобы, как заявил Камбон, «ничто, существовавшее прежде, не могло устоять перед осуществляемой нами властью» (Жорес Ж. Социалистическая история Французской революции. Т. 4. М., 1981. С. 152). Задача революционных войн заключалась в том, чтобы способствовать возникновению революций в других странах. Аналогичные задачи ставились после прихода большевиков к власти в России: «подталкивать» революции в странах Запада и Востока и в конце концов разжечь пожар мировой революции.