Александр Фефилов - Введение в когитологию: учебное пособие

Антагонистическое тождество позволяет нетривиально толковать отношение субъекта к миру, ср. Мир – это мое подобие. Мир это я (мир во мне). Мир – это я в мире. Мир – это я и согласованная со мной действительность.

Какие бы точки зрения на тождество мы не рассматривали, в каких бы терминах не определяли суть тождества, ср. тождество – это сходство; тождество не мыслимо без подстановочности (взаимозаменяемости); тождество – это подобие и др., проблема тождества не должна рассматриваться в узком смысле «как таковая». Тождество – это, прежде всего, отношение,а именно: отношение тождества.Поэтому логичнее было бы, анализируя тождество, сначала определить понятие отношения вообще и только потом – понятие отношения в частности, т. е. отношения как релятора тождества.

Обратимся в этой связи к известной нам лингвистической проблеме – к отношению Языка и Речи. Данное отношение в лингвистике, сформулированное основоположником структурной лингвистики Ф. де Соссюром, не имеет формального характера, как и все отношения в лингвистике. Прежде всего, это отношение значений.Компонентами этого отношения выступают слова. В соответствии с распространенными в лингвистике взглядами слово обладает лексическим значением на уровне Языка (= языковой системы). Лексическое значение представляет собой совокупность всех значений слова, а именно: основного, главного или собственного значения, а также второстепенных, переносных или несобственных значений. Считается, что на уровне речи слово реализует одно из своих потенциальных значений, которое называется актуальным.

Таким образом, система языка предстает как некий резервуар слов, где за каждым словом закреплен целый набор определенных значений. Уровень речи является лишь той средой, в которой семантические возможности слова становятся его семантической действительностью. В таком упрощенном понимании языка и речи заложена определенная точка зрения, согласно которой значение слова не формируется, не создается в межсловных и иных отношениях, а лишь проявляется в них.

Данная точка зрения восходит к прямолинейно истолкованному положению К. Маркса: «Способность вещи есть нечто внутреннее присущее вещи, хотя это внутреннее присущее ей свойство может проявляться только в ее отношении к другим вещам» [34, 143]. В соответствии с этим высказыванием бытует мнение, что свойства вещей не создаются из отношения между вещами, а лишь проявляются в нем [ср. 39, 63; 48, 259–260]. Не было бы возражений против данной трактовки, если бы «свойство вещи» понималось как «атрибут вещи» в духе Спинозы. Однако к свойству вещи начали причислять и «модусы вещи».

Оппоненты данной точки зрения высказывают диаметрально противоположное мнение: «Значение приобретается предметом или явлением, выступающим в роли знака в связи с его отношением к чему-то, что не является знаком. Еще раз подчеркнем – значение не проявляется в отношении, а именно приобретается в этом отношении» [33, 96]. Здесь имеется в виду семиотическое, знаковое отношение.

Обе точки зрения являются крайними и довольно свободными толкованиями философского наследия К. Маркса. Осталось незамеченным, что основоположник диалектического материализма отмечал в своих трудах следующее. Для возникновения отношения необходимо наличие минимум двух вещей. Кроме того, для выявления отношения вещей, согласно К. Марксу, необходимо «объединить их в одну категорию»,их принадлежность к которой «есть единое в них» [там же, 146].

Далее, согласно тому же автору, свойство вещи – не есть качество отношения между вещами; отношение – это определенный способ проявления свойства вещей; отношение – это общийдля обеих вещей категориальный признак, в объеме значимости которого вещи проявляют свои свойства. Важным условием этого вывода является то, что в отношение вступают однородные величины (вещи). В соответствии с этим условием выводы К. Маркса не могут распространяться на экстралингвистические (знаковые) отношения языковых единиц. По той же причине «отношения между вещами» вряд ли можно рассматривать по аналогии как отношения разных типов языковых знаков, ср. существительных и глаголов, прилагательных и существительных, глаголов и наречий.

Однако данные положения вполне приемлемы для объяснения однотипных языковых знаков, например, предметных имен. Такие вещественные имена как шляпа и отец не имеют сами по себе (и даже в отношении!) свойства или качества «принадлежности», ср. шляпа отца. «Принадлежность» обозначает само отношение. Основное свойство «шляпы» проявляется в ее функциональном предназначении «покрывать голову». Оно не выражается в самом отношении «принадлежности». В сочетании шляпа отца актуализируется свойство «шляпы» как «предмета одежды», который может «принадлежать». «Отец» проявляет свойство предмета, «имеющего обыкновение носить головной убор», которым можно «обладать». «Принадлежность» и «обладание» – это разные полюсы одного и того же категориального признака, ср. тот, кому принадлежит нечто, обладает этим нечто. Реальные отношения рассматриваются в синтагме в виде частных формантов, ср. шляпа отца – der Hut desVaters, или – целыми языковыми знаками, ср. шляпа принадлежитотцу – der Hut gehörtdem Vater.

Таким образом, любое отношение, в том числе и отношение тождества, строится на принадлежности к единому третьему, которое и объединяет единицы (предметы, понятия, понятийные компоненты и др.) в данное отношение. Этим соотносительным третьим может быть единая категория, единый класс, тип, вариант; единая функция; единое пространство; единое время и действие.

Возвращаясь к проблеме отношения потенциального значения в языке и актуального значения в речи у одной и той же лексической единицы, следует отметить, что переход языковой единицы в речевую не всегда сопровождается отношением тождества по принципу А = А. На уровне речи потенциальная семантика языковой единицы активно взаимодействует с обозначаемым мыслительным понятием, а не повторяет, не имитирует его. Именно на уровне речи происходит формирование и изменение семантики языковой единицы, ее корректировка и подгон под новые логико-мыслительные понятия.

Номинативное знаковое отношение лексической единицы претерпевает изменение при ее вступлении в репрезентативное знаковое отношение. Возникает вопрос – если что-то изменяется, значит, это что-то присутствует в качестве константной величины?

Да, такой константной величиной является тот самый семантический потенциал языковой единицы, который часто называется собственным значением. Собственное значение – это типовое, главное, стереотипное значение, которое закрепилось за языковой единицей и является неотъемлемой частью ее знаковой сущности. Такое значение ассоциируется в языковом сознании человека, говорящего на родном языке, в первую очередь. По сути дела, стереотипное значение – это то актуальное значение, которое повторялось у данной речевой единицы в рамках типизированных контекстов до тех пор, пока она не сохранила «семантическую память» на рекуррентно реализуемое значение.