Коллектив авторов - Философия в систематическом изложении (сборник)

Но язык оказывает вместе с тем и еще одну, чрезвычайно важную услугу. Представления, вызываемые одинаковыми внешними впечатлениями, а также связанные с одинаковыми словами, у различных индивидуумов весьма различны, и даже у одного и того же индивидуума они отличаются особого рода непостоянством и поверхностностью. Это сопряжено с довольно существенными неудобствами: внимание часто обращается на случайные особенности вещей, а не на крупные и по своей общности важные черты; передача и правильное понимание мыслей затрудняются. Благодаря языку эти недостатки если не вполне, то, во всяком случае, значительно устраняются. Язык устанавливает смысл слов, употребляемых для обозначения предметов, посредством прибавления известного числа разъясняющих и ближе определяющих слов, посредством определений , и, таким образом, он поднимает образование неопределенных и колеблющихся представлений до мышления в понятиях. Чего только в обиходе не обозначают словами: энергия, масса, свобода! Но физика дает определение: под энергией я понимаю способность совершать механическую работу, и только это; философ говорит: свободно существо, которое, не испытывая никакого внешнего принуждения, действует само в силу закономерности своей природы; слова, которым было дано определение, получают, таким образом, постоянное, для всех одинаковое значение. Если, впрочем, быть вполне точным, то о словах, входящих в состав определений, должно сказать то же самое, что о словах вообще: их смысл также не вполне ясен и установлен; поэтому и их следовало бы сперва определить и т. д. Итак, нельзя мыслить до конца понятие, чтобы оно стало вполне определенным и для всех во все времена тожественным представлением; это есть идеал, требование, которое мы начинаем осуществлять и затем останавливаемся. Несмотря на это, достигаются невероятные успехи по сравнению с мышлением не в понятиях, и на них основано все широко объемлющее знание – наука.

Если из восприятий в одну сторону, в вышину, так сказать, развивается абстрактное представление, то в другом направлении – вширь и глубь – идет основанное на них развитие мышления и размышления. Что это такое – мышление, т. е. упорядоченное и связное мышление? Пожалуй, ответ будет более ясен, если мы сперва укажем, что не есть мышление, чему оно противопоставляется.

Мышление прежде всего не есть мечтание. В мечтах отдельные составные части, правда, также связаны между собой. Но эта связь обыкновенно напоминает связь звеньев в цепи, где каждое звено связано только с двумя соседними звеньями. Нет того, что связывало бы все звенья в одно единое целое. Это только звенообразное сочетание достигает своей высшей степени в бредовых идеях у душевнобольных.

Далее, мышление не есть умствование и не длительное существование или беспрерывное повторение одного-единственного, неизменного представления, как это бывает, например, когда человека не перестает мучить тоскливое ожидание чего-то или преследует какая-нибудь мелодия. Эта противоположность мышлению также находит свое высшее выражение в известных душевных болезнях, в навязчивых преставлениях у помешанных, например, в овладевающем всем существом представлении собственной греховности и испорченности.

Упорядоченное мышление есть, можно сказать, нечто среднее между бредовыми идеями и навязчивыми представлениями. Оно состоит в следовании представлений, которые не только ассоциативно связаны как члены одного ряда, но вместе с тем все подчинены одному господствующему представлению , к которому они все находятся в известных отношениях и которое всех их объединяет в одно целое. Единая мысль, например, мысль о собственном признании, о каком-либо переживании, о будущем Германии состоит в последовательном мышлении в известном порядке заключающихся в ней частичных мыслей. Когда кончилось одно, господствовавшее при этом представление уступает место другому. Мышление идет дальше. Различные верховные представления, сменяющиеся в этом процессе, могут быть или просто связаны между собой в виде ряда, или новые восприятия могут их вызывать даже без всякой связи с предшествовавшими. Или же они могут быть в виде групп подчинены высшим верховным представлениям, которые, в свою очередь, опять-таки подчинены еще более высоким представлениям и т. д., так что все вместе взятое образует подчас весьма обширную и расчлененную систему представлений разных степеней господства и подчинения. При мышлении, например, руководимом известным намерением, все прочее всегда подчинено мысли о цели. То же самое мы имеем в хорошо продуманной лекции, в отделах и главах книги, наконец, в книге, взятой в ее целом, и т. д.

Свойство процесса образования восприятий, дополняющих и изъясняющих чувственные впечатления, предвосхищать данные чувственного опыта еще до того, как началось их прямое воздействие на душу, присуще и мышлению, еще меньше связанному с чувственными переживаниями. Мышление черпает свое содержание из опыта, наиболее часто повторяющиеся опыты оказывают на него наибольшее влияние; неудивительно поэтому при однообразии объективных процессов, что при известных обстоятельствах оно совпадает с фактически предстоящим опытом, тем более что человек имеет много оснований стремиться к такому совпадению. С точки зрения этого отношения к тому, что подлежит опыту, мысленные образования обозначаются особыми именами. То, что согласуется с возможным опытом мыслящего, называется истиной, познанием: ; то, что не согласуется, – заблуждением. Познания и заблуждения являются, подобно восприятиям и обманам чувства, закономерными результатами процессов душевной жизни; своеобразие душевной жизни в связи с особенностями процессов внешнего мира с одинаковой необходимостью приводит к тому и к другому.

Производство истин, разумеется, чрезвычайно различно у разных душ. Отчасти это объясняется тем, например, что в силу более богатого опыта воспроизведения непроизвольно и независимо от намерений идут по пути лучшего и более полного приспособления к пережитому; но очень много значит и то, что различные индивидуумы сами по себе, от природы, одарены различной способностью познавательного мышления. Эту способность называют рассудком, умом, интеллигентностью. В чем же она состоит? Не в одной только хорошей памяти, поскольку мы понимаем под этим способность особенно хорошего воспроизведения известных переживаний или способность воспроизводить их даже спустя большой промежуток времени. В интеллигентности имеется элемент памяти в этом смысле, но роль памяти ограничивается, так сказать, одной только доставкой материала. И у глупых людей, даже у идиотов, часто встречается удивительная способность сохранять в памяти хронологические даты, стихи, мелодии и т. п. Хорошая память может приспособить мышление только к простейшим и наиболее часто повторяющимся комбинациям объективных процессов; с более сложными обстоятельствами она уже не может справиться, для этого требуется еще кое-что другое.