Михаил Маяцкий - Спор о Платоне. Круг Штефана Георге и немецкий университет

В 1913 году, в год выхода статьи-рецензии о пойкилии, он предлагает издательству «Cotta» в Штутгарте проект полного перевода произведений Платона [340], но публикация не состоялась (нам неизвестно, что было тому причиной – отказ издательства или начавшаяся война). В 1923–1927 годах Андреэ всё же издал новый перевод «Политий» (переизданный в 1954–1956 годах). Позже он сделает карьеру профессора политэкономии, но в 1920-е годы он посвятил несколько статей Платону, в основном с точки зрения политической. Статья, посвященная «Письмам» (то есть теме самой по себе уже весьма георгеанской), была опубликована во вполне академическом журнале «Philologus» [341]. Она, особенно в своей 1-й части, и носит вполне академичный характер, который не разрушают ни цитаты из Ницше, ни частая критика Виламовица и порой Наторпа. «Конфессиональная» принадлежность автора окончательно проясняется только на с. 19, где он пространно цитирует книгу Ф. Гундольфа «Георге». Затем с. 40 отсылает к Фридеману, а заканчивается статья стихотворением Георге (без называния автора: для своих излишне, а для чужих ненужно) «Ein wissen gleich für alle heißt betrug» (то есть: «Знание для всех означает обман») из «Звезды союза», призванным проиллюстрировать тезис Платона о трех ступенях познания. Как политэконом, он (подобно собратьям георгеанцам-платоникам Зингеру и Залину) отстаивал фундаментальную роль государства в регуляции экономической жизни, подчеркивая необходимость возрождения профессиональных ассоциаций (корпораций). При желании можно увидеть здесь свидетельство его преданности платоновским государственным идеалам.

Роберт Бёрингер (Robert Boehringer, 1884–1974), экономист, предприниматель, поэт и писатель, сотрудник руководства Международного Красного Креста, принадлежал к ядру Круга начиная примерно с 1905 года и до смерти поэта. Он был назначен Георге наследником и распорядителем его архива, который он и передал в специально для этого основанный им в 1959 году Фонд Ш. Георге (Stefan-George-Stiftung). Археолог-любитель, он предпринял масштабный поиск скульптурной иконографии Платона (а также Гомера совместно с младшим братом, известным профессиональным археологом Эрихом Бёрингером). Альбом с фотографиями бюстов Платона [342]сопровождает тонкая книжица такого же большого формата, озаглавленная «Лик гения» [343]: 20 страниц гимна Платону, но и изложение его философии и деяний в цитатах и парафразах. Георге не упоминается, но изданная через два года после его смерти, она неизбежно отдает меланхолической нотой: «Даже если бы Платон не высказал много раз, как много означает для него дружба, тот круг любви, который он вырвал у преходящего, свидетельствовал бы за него» [344]. Если книга посягает на невозможное – на 20 страницах резюмировать «всего Платона», то последний абзац книги (примыкающий к изложению тимеевского космогонического мифа) резюмирует саму ее и представляет собой несомненный tour de force:

Обложка книги Роберта Бёрингера «Лик гения. Платон» (1934)

Таким образом, уже при творении со всей определенностью всего мироздания была прочерчена дорога и для человека: Эрос пробуждает в нем желание праведной жизни; праведная жизнь осуществляется в государстве, которым должен руководить мудрец; его [345]цель состоит в обожений человека; божественное в человеке – это душа; она вспоминает доземное существование, предчувствует потусторонний мир, постигает круговорот неба, делает из вечного масштаб ведения жизни и, ведомая богами, снова достигает своего божественного истока по воле того, кто упорядочил всё [346].

Уже упоминалась важная книга «Мой образ Штефана Георге», первая (после вольтерсовской) попытка субъективного портрета движения и его лидера.

Там, где Бёрингер был любителем, он был профессионалом. Йозеф Лигле (Josef Liegle, 1893–1945, пропал без вести под Берлином 25.04.1945), археолог, нумизмат, переводчик с греческого и латыни, начал было учиться на архитектора в Берлинском техническом университете (он остался превосходным рисовальщиком), но уже после одного семестра перешел на философский факультет Университета Фридриха-Вильгельма в Берлине. Затем учился также в Базеле и Гейдельберге и занимался преимущественно древней историей и литературой. Через Бёрингера начиная с 1913 года познакомился с рядом близких к Георге людей, а затем и с самим поэтом. Сдержанный, почти робкий, он слишком тушевался в присутствии Мастера, общение превращалось в обоюдное мучение. Зато близко сошелся с Эдгаром Залином. Призванный в конце 1914 года на фронт, он попадает в сентябре 1916 года в английский плен, в котором с помощью друзей, присылавших ему книги, возобновляет занятия Платоном, начатые на студенческой скамье у проф. Франца Болля. Ни одна из его платонических штудий не была опубликована [347]. В 1920 году он подает на конкурс к 535-й годовщине Гейдельбергского университета свой текст «Человеческие типы у ПЛАТОНА и Аристотеля» [348], за который получил приз.

Это вполне филологическая работа (в том духе, который не одобрял Георге, но скорее всего текст даже не был ему показан). И однако налицо близкие георгеанцам мотивы, начиная с самой темы: Typus (Gestalt, das Gesamt). Георгеанцы не только поощряли целостное представление о человеке, авторе, произведении, но и полагали, что решающее в человеке – его масштаб, его бытие, которое необходимо предшествует существованию, деянию или творчеству. В этом и трагизм человека: он может подняться до понимания того, каким ему нужно быть. Он уже знает, что выбрать. Но дано ли ему выбрать? Типы, или праформы, людей воплощались в Греции в фигурах богов и героев (4). На них равнялись граждане города сообразно своему статусу, сословию, профессии. Что для поэта было гештальтом, для мудреца становится типом. Тип жизни обретает черты nomos'a, закона, нрава, обычая, когда за него берется мудрец (учредитель нравов, законо-исследователь и законодатель: всем этим является у Лигле Платон, и еще – поэтом (22)). Тип является, может быть, и подступом к идее (16). Таких типов у Платона Лигле насчитывает 7 (36). Платон впервые четко формулирует тип подлинного политического мужа, пылающего государствосозидающей волей [glühend staatschaffender Wille] (28). Сам Платон реализовал эту волю в создании Академии, для которой «Полития» служит «учредительным актом, конституцией и библией»(45).

В 1923 году Лигле защищает под руководством Франца Болля диссертацию на тему «Исследования платоновских форм жизни» [349]. Это прямое продолжение предыдущего текста, содержащее также «план всей работы». Из него явствует, что за пределами данной диссертации остались главы «Мужчина и женщина», «Уровни культуры и человечество», «Сущность и внутреннее развитие жизненных форм у Платона», то есть работа должна была продолжаться и, может быть, стать подлинным делом жизни Лигле.