Михаил Игнатов (Ф) - Пустошь. Нулевой круг

— Эй! Никчемный отброс!

Мне по заднице прилетел крепкий пинок, чуть не заставивший меня окончательно распластаться ничком.

— Что ты там копаешься в песке? Решил присоединиться к своим женщинам? Недостойно мужчины — собирать кизяк и траву. Наберись смелости, встань и встреть мой кулак своим кулаком!

Я молчал, потому что был занят очень важным делом. Я искал в этом чертовом песке, пусть не палку, откуда ей взяться возле деревни, а простой камень, ну ведь может же случиться такое, что за эти года здесь упустили хотя бы один камень! Тяжелый, хорошо бы с острыми краями, чтобы, когда я опущу его на голову этого безмозглого дарса Виргла, увидеть, насколько красна его кровь.

— Так! Сопляки! — за моей спиной раздались жалкие вскрики моих обидчиков и звуки смачных ударов. — А ну, разбежались отсюда!

— Старший Ди, мы просто говорили с этим отбросом. Как мужчина с мужчиной. Кем вырастет этот приблуда, если он будет прятаться за чужие спины? — раздался ленивый голос моего главного обидчика.

— Виргл, не испытывай моё терпение, — снова раздался звук удара и чей-то вскрик. — Когда-нибудь я вашей шайке поломаю руки-ноги!

— Спасибо вам, дядя Ди.

Я поднялся с четверенек и присел на песок, продолжая бездумно просыпать его сквозь пальцы.

— Они становятся все наглее.

Помолчав, беспомощно сказал мускулистый мужчина, стоящий передо мной. Короткие черные волосы его были покрыты слоем тонкой серой пыли Пустошей. Я видел на его, загорелом до черноты, добром лице вину. В чуть поджатых губах, в морщинах на лбу. И не мог заглянуть в синие глаза. Он упорно отводил взгляд, смотря куда угодно, но только не на меня.

— Неудивительно, — я грустно усмехнулся. — Сын вождя растет и готовится занять его место. И верных прихлебателей натаскивает.

— Да какой Вождь! — зло прорычал дядя. — Назначенный глава деревни. Единственное, что в нем стоит внимания, это его возвышение! Стоит ему чуть провиниться и первый же проверяющий Воин пинками вынесет его из главной хижины.

— Слова, — спокойно заметил я, наконец, глядя в его синие глаза. — Также наш не совсем вождь выкинет нашу семью за ограду деревни, стоит только раз матери не угодить ему. Да и вы беспомощны перед ним. Ведь вы не били Виргла?

— Ты очень умный мальчик, — после молчания выдавил из себя дядя Ди, снова отводя взгляд. — Твой отец гордился бы тобой. Мне жаль, что тебе приходится взрослеть так быстро.

— К сожалению, сейчас его сын самый презираемый член нашей деревни, — я зло рассмеялся. — Дядя Ди, оставьте меня, пожалуйста.

— Да, прости меня, мой мальчик, но разрыв в две звезды это не то, что можно преодолеть простым желанием, — дядя помолчал и продолжил. — Возьми и отдай матери, мне сегодня улыбнулась удача.

Я слушал удаляющийся шорох шагов, а затем тишину пустоши, которую не спеша принялись наполнять своим стрекотанием насекомые, и голова моя была пуста, до тех пор, пока в моих пальцах не застрял какой-то камушек. Странный, ровный, черный прямоугольник размером с большой палец взрослого мужчины. Похоже, это осколок наследия Древних. Что же, пусть этот камень будет каждый день напоминать мне о сегодняшнем унижении и бессилии. Повертев гладкую, блестящую своими гранями, находку, которой не повредили сотни лет в песке, и так и не поняв, что это может быть, я забросил ее в нашейный мешочек с мелочами и перевел взгляд на джутовый мешок, оставленный дядей. Потянув завязку, расслабил горловину и заглянул внутрь. Как я и думал. Тушка квыргала. Отец, когда сходил в пустоши с деревенскими, хвалил дядю Ди, как отличного охотника. Значит, сегодня у нашей семьи пир.

— Спасибо, дядя Ди! — я сложил руки лодочкой и поклонился почти исчезнувшим следам единственного человека в деревне, который помогает нам.

Первой вернулась домой сестра и помогла мне с приготовлением ужина. Она уже дочиста выскребла стол, окатила его кипятком, протерла, расставила праздничные, облитые миски светлой глины, и теперь, с блестящими от счастья глазами, бегала вокруг очага. А я, строя строгую мину, время от времени грозил её светлой макушке ложкой. Мама же вернулась, как всегда, уже в темноте, когда село солнце. Я помог ей расстегнуть ремни переноски, глубоко ушедшей в ставший черным под светом луны песок, а когда она пошатнулась от усталости, подхватил под локоть и довел в хижину.

— Зачем ты до темноты собирала лепешки!

Я кипел от возмущения и бегал кругами по дому, пока сестра помогала маме обмыть из подвешенного умывальника тело от песка. Неудивительно, что мама серая от усталости. Уйти из дома с восходом солнца и весь день наматывать круги по пустоши вслед за дикими джейрами, чтобы забить переноску, самую большую в деревне, доверху.

— Я хочу завтра уйти на Черную гору за травами, поэтому мне нужно было сегодня собрать двойную норму кизяка. Хорошо твоя мама еще знает некоторые секретные местечки, куда никто из деревни и не забирался, — я словно увидел сквозь занавеску, как усталая улыбка осветила ее лицо, разгладила печальную складку у губ, делая ее самой красивой на свете.

— Мамочка, — я почувствовал, как в уголках глаз начала собираться влага. — Какие местечки, какая гора! Ты осталась у нас одна, не смей уходить в одиночку из деревни на промысел. Что будет, если тебе встретится Зверь?

— Ну что ты, что ты, — меня прижали к груди и начали гладить по голове. — Я очень осторожная и опытная женщина. Можно сказать ветеран пустоши. Я хорошо знаю, куда и когда можно идти. И у меня восемь звезд, не забывай!

— Отец знал это еще лучше! И был еще сильнее тебя! И где он сейчас? — я попытался вырваться из ее рук.

— Родной, что случилось? — мне не позволили вырваться, только немного отстраниться. — К тебе снова приставали?

— Да, — выдавил я через силу, опуская глаза на чисто выметенный пол. — Они много чего болтали обидного. Мама, может, ты попросишься в команду травников?

— Понятно, — помолчав, вздохнула мама и сжала мои плечи. — Тебя снова упрекали моей работой. Ты ведь понимаешь, что в нашей забытой всеми богами пустоши, в нашем поселке низшего ранга, ничем достойным заняться невозможно?

Я нехотя кивнул. Этот разговор, в том или ином виде уже бывал, но все же, как больно и обидно.

— Половина женщин, больше половины женщин деревни собирает лепешки джейров. Как иначе, если здесь кусок дерева драгоценность! Да, есть и более чистая работа. Собирать травы, варить еду охотникам, искать камни, скоблить шкуры, работать с ними, все-таки твоя мама кожевник! Но, чтобы получить любую другую работу, нужно просить нашего главу! — прошипела последние слова мама, стискивая руки на моих плечах. — Я никогда не буду просить убийцу вашего отца!