Зигмунд Фрейд - Болезнь культуры (сборник)

См. указ. соч. Фрейзера.

злата проклятая жажда ( лат. ).

Здесь мы снова должны предоставить слово поэту. Чтобы объяснить свою привязанность, он говорит: «В давно минувшие года была ты мне сестрой или женой» (Гёте).

Пьеса была впервые сыграна на сцене, вероятно, в 1602 году.

Генри Тоде считает, что статуя была создана между 1512 и 1516 годом.

Генри Тоде. Микеланджело. Критические исследования его произведений, т. 1, 1908.

«Величавый лоб кажется лишь прозрачной вуалью, за которой скрывается мощнейший ум» ( пер. с фр. ). Тоде, цит. соч., стр. 197.

«В общей концепции ничего не свидетельствует о целостности замысла…» ( англ. )

Над папским надгробием.

Надо заметить, что складки плаща на ноге сидящего Моисея делают безосновательным этот вывод Юсти. Скорее следует предположить, что Моисей спокойно сидел на камне, не ожидая никаких неприятностей, когда вдруг увидел нечто, его ужаснувшее.

Правда, в капелле Медичи у спокойно сидящего Юлиана левая нога тоже приподнята.

Жизнь деятельная! Жизнь созерцательная! ( ит. )

См. приложенное изображение.

См. рис. D.

В. Уоткисс Ллойд. «Моисей» Микеланджело. Лондон. «Уильямс и Норгейт», 1863.

Г. Брандс. Уильям Шекспир, 1896.

Эд Штукен. Астральные мифы. Лейпциг, 1907, стр. 655.

О. Ранк. Миф о рождении героя, 1909, стр. 8.

Указанием на это совпадение я обязан доктору О. Ранку.

Примерно так это выглядит и в русском переводе П. Вейнберга: «…своею простотой ты убедил меня…». – Примеч. пер.

В переводе Шлегеля этот намек утрачен: «Твоя простая душа говорит красноречивее всяких слов» («Dein schlichtes Wesen spricht beredt mich an»).

В книге Штекеля «Язык сновидения» (1911) молчание тоже упоминается как символ смерти.

Штекель, цит. изд.

S. 50 der Reclamausgabe, I. Bd.

Последующий материал заимствован из энциклопедии греческой и римской мифологии Рошера.

Й. Рошер и «Греческая мифология» Преллера-Роберта.

Психея Апулея в избытке сохраняет черты, напоминающие о ее связи со смертью. Ее свадьба обставлена как погребальный костер, она должна спуститься в подземное царство мертвых, а потом погрузиться в долгий и похожий на смерть сон (О. Ранк).

О значении Психеи как богини весны и «невесты смерти» см. книгу Цинцова «Психея и Эрос» (Галле, 1881).

Еще в одной сказке братьев Гримм (№ 179, «Девушка с гусями у колодца»), как и в «Золушке», мы видим превращение третьей дочери из красавицы в дурнушку и обратно, намекающее на ее двойственную природу. Эту третью дочь отец обрекает на тяжкое испытание, как и король Лир, изгоняя ее из дому. Как и две ее сестры, девушка должна была с чем-то сравнить свою любовь к отцу и не нашла ничего лучшего, как сравнить ее с солью. (Сообщение, любезно предоставленное нам доктором Гансом Саксом.)

«Лилули» [1919, 1923] – после выхода в свет книг «Жизнь Рамакришны» (1929) и «Жизнь Вивекананды» (1930) мне нет нужды скрывать, что имя упомянутого в тексте друга – Ромен Роллан [добавление 1931 года].

Детмольд Кристиан Граббе, «Ганнибал»: «Да, из этого мира нам уже не выпасть. Мы в нем останемся навсегда».

См. многочисленные работы на эту тему в книге Ференци «Стадии развития осмысления действительности» (1913), а также статьи П. Федерна (1926, 1927 и позднее).

В качестве источника воспользуемся руководством «The Cambridge Ancient History», т. 7, «Основание Рима» Хью Ласта.

Гёте, «Смиренные эпиграммы», IX (Стихотворное наследие). «Кто владеет искусством и наукой, у того есть религия; а кто нет – у того пусть будет религия!» (нем.)

В несколько сниженной манере о том же говорит Вильгельм Буш в «Набожной Елене»: «У кого есть заботы, у того есть и ликер» («Wer Sorgen hat, hat auch Likör»).

Гёте даже предостерегает: «Ничто так трудно не переносится, как череда прекрасных дней». Возможно, что это все же преувеличение.

Если особые склонности и жизненные интересы властно не диктуют направленность труда, то обычная, доступная всем и каждому профессиональная работа может занять место, указанное ей мудрым советом Вольтера. Невозможно переоценить и всесторонне осветить в коротком обзоре значение труда для рационального расходования либидо. Никакой иной образ жизни не привязывает индивида к реальности с такой силой, как значимость труда, который включает человека по крайней мере в одну бесспорную реальность – в человеческое общество. Возможность переместить на труд и на связанные с ним человеческие отношения такие мощные составляющие либидо, как нарциссизм, агрессия и эротизм, придает труду ценность, благодаря которой человек может обосновать и оправдать свое существование в обществе. Профессиональная деятельность дает особое удовлетворение, если профессия выбрана свободно, по склонности, что делает полезной сублимацию устойчивых, конституционально обусловленных инстинктивных влечений. Тем не менее многие недооценивают труд как путь к счастью и удовлетворению от труда предпочитают другие способы удовлетворения своих влечений. Огромное большинство людей работает по необходимости, и это естественное отвращение к труду является источником тяжелых социальных проблем.

См.: З. Фрейд. «Формулировка двух принципов психического процесса» (1911) и «Лекции по введению в психоанализ» (1917).

Я вынужден сделать добавление, ликвидирующее пробел в предыдущих рассуждениях. При оценке способности человека к достижению счастья мы не можем оставить в стороне рассмотрение вопроса об отношении нарциссизма и объектно-ориентированного либидо. Нам необходимо знать, что означает для рационального либидо его направленность на своего носителя [добавление 1931 года].

См.: З. Фрейд. Будущее одной иллюзии, 1927.

Психоаналитический материал, – правда, неполный и не вполне достоверно истолкованный, – позволяет сделать по меньшей мере одно звучащее просто фантастически предположение относительно происхождения этого величайшего подвига в истории человечества. Вполне возможно, что древний человек привык при каждом столкновении с огнем получать от этой встречи детскую радость – а именно тушить огонь струей мочи. Если верить сохранившимся древним сказаниям, то не остается никаких сомнений в фаллическом истолковании устремленных вверх языков пламени. Тушение огня мочой (а к этому способу в позднейших литературных сочинениях прибегают великаны – Гулливер в Лилипутии и раблезианский Гаргантюа) ассоциировалось с половым актом с мужчиной, наслаждением от мужской потенции в гомосексуальной схватке за первенство. Тот, кто первым пренебрег этой детской радостью, смог сохранить огонь и поставить его себе на службу. Умерив половую энергию огня, он тем самым укротил его природную силу. Это великое культурное завоевание могло расцениваться как вознаграждение за отказ от инстинктивного полового влечения. Можно предположить, что мужчина оставил женщину дома хранительницей очага, потому что из-за своего анатомического строения она не могла получать от плененного огня такую же радость, как мужчина. Поразительно, насколько часто при проведении аналитических сеансов мы сталкиваемся с ассоциациями, связывающими честолюбие с огнем и эротикой мочеиспускания.