Зигмунд Фрейд - Болезнь культуры (сборник)

См.: З. Фрейд, Характер и анальная эротика, 1908. А также многочисленные статьи на эту тему Э. Джонса и других.

Несмотря на то что биологическая периодичность половых сношений сохранилась, их влияние на психологически обусловленное половое возбуждение возросло. Такое изменение зависело в первую очередь от ослабления обоняния, благодаря которому в более ранние времена самцы психологически реагировали на цикличную, зависящую от фазы менструального цикла смену исходящих от самок запахов. Роль возбудителя перешла к зрительным стимулам, которые в отличие от периодически меняющихся запахов могли оказывать постоянное стимулирующее воздействие. Запрет подходить к женщине во время менструации был наложен в связи с этим «органическим смещением» как защита от влияния преодоленной стадии культурного развития. Все остальные мотивации носят, вероятно, вторичный характер. (См.: К.Д. Дали. Индийская мифология и кастрационный комплекс. «Имаго», XIII, 1927.) Этот феномен повторяется еще раз на другом уровне, когда боги пройденного культурного периода превращаются в демонов. Ослабление воздействия обонятельных стимулов, очевидно, явилось следствием отдаления от земли, произошедшего при переходе к вертикальному положению при ходьбе. При этом скрытые ранее гениталии оказались выставленными напоказ и стали нуждаться в защите. Отсюда возникает чувство стыда. Таким образом, в начале окультуривания человека стоит его выпрямление. Далее происходит обесценивание обонятельных раздражителей, половое возбуждение начинает возникать под воздействием зрительной стимуляции при виде половых органов, непрерывная сексуальная стимуляция приводит к учреждению института семьи и ставит людей на первую ступень человеческой культуры. Конечно, все это лишь теоретические спекуляции, но они достаточно весомы для того, чтобы заново исследовать взаимоотношения между представителями близких к человеку биологических видов.

Также в обусловленном культурой стремлении к чистоте, которое задним числом обосновывается гигиеническими соображениями, но в действительности возникло гораздо раньше, отчетливо просматривается социальный мотив. Тяга к чистоте возникает из настоятельного стремления избавиться от экскрементов, начавших вызывать неприятные обонятельные ощущения. Мы знаем, что в детстве этого нет. Ребенок не испытывает отвращения к своим экскрементам, так как он рассматривает их как отделившуюся часть собственного тела. Поэтому его воспитание весьма энергично направлено на ускорение развития и имеет целью внушить, что экскременты бесполезны, тошнотворны, отвратительны и нетерпимы. Их надо немедленно выбрасывать. Такая переоценка едва ли была бы возможна, если бы это выделяющееся из тела вещество не было обречено своим сильным запахом разделить судьбу прочих обонятельных раздражителей, сохранившихся после того, как человек выпрямился и начал ходить на двух ногах. Таким образом, анальная эротика пала жертвой «органического вытеснения», проложившего путь культуре. Важность роли социального фактора, повлиявшего на отказ от анальной эротики, демонстрируется тем фактом, что, несмотря на весь прогресс культуры, запах собственных экскрементов не вызывает у человека отвращения. Неприятны лишь испражнения других людей. Нечистым является тот, кто не прячет свои экскременты, оскорбляя таким образом других, не проявляя к ним должного уважения, и поэтому он подвергается резкому и справедливому осуждению. Будет совершенно непонятно, почему люди в качестве ругательства употребляют имя своего самого преданного четвероногого друга, если мы не примем во внимание, что собака сохранила два свойства, презираемые человеком: обладающая мощным обонянием собака не испытывает отвращения к экскрементам и не стыдится своих половых отношений.

Из произведений очень чуткого англичанина Джона Голсуорси, которые в наше время пользуются вполне заслуженным успехом, мне больше всего понравился короткий рассказ «Яблоня». В нем убедительно и проникновенно показывается, как в жизни современных культурных людей не находится места для простой и естественной любви двух человеческих детенышей.

Хочу привести несколько замечаний в поддержку высказанного выше предположения. Человек – биологический вид с однозначно бисексуальным строением. Каждый индивид, по мнению некоторых ученых, представляет собой слияние двух симметричных половин, из которых одна является чисто мужской, а другая чисто женской. Вполне вероятно, что исходно каждая из этих половин была гермафродитичной. Принадлежность к определенному полу – это биологический факт, но, несмотря на то что она оказывает чрезвычайно сильное влияние на психическую жизнь индивида, нам очень трудно оценить этот факт психологически. Мы привычно говорим, что в каждом человеке проявляются и мужские, и женские влечения, потребности, свойства, но характер мужского и женского начал, хотя их легко определить анатомически, не поддается психологическому описанию. В таких описаниях противопоставляют активность и пассивность, причем активность приписывают мужскому началу, а пассивность – женскому. Но в животном мире этот принцип знает множество исключений. Учение о бисексуальности пока еще очень смутно, и то, что оно никак не связано с учением о влечениях, создает большие трудности для психоанализа. По-другому просто не может быть: если принять как факт, что один и тот же индивид в своей половой жизни хочет удовлетворять свои как мужские, так и женские желания, то мы должны быть готовы признать, что эти желания не могут удовлетворяться одним и тем же объектом и что эти разнонаправленные желания будут мешать друг другу, если их не удастся разделить и направить каждое в соответствующее русло. Другая сложность вытекает из того, что садистскому компоненту эротической связи часто сопутствует склонность к агрессии. Объект любви не всегда проявляет такое же понимание и терпимость, как та крестьянка, которая утверждает, что муж с прошлой недели разлюбил ее, так как перестал бить.

Наиболее глубоким и интересным мне представляется предположение, что после того, как человек начал передвигаться на двух ногах и обоняние утратило свою ведущую роль, то вся его сексуальность (а не только анальная эротика) пала жертвой органического вытеснения, так что с тех пор вся наша половая функция в целом сопровождается внутренним и практически ничем не обоснованным отвращением, которое препятствует полноценному половому удовлетворению, отвлекая от сексуальности с помощью сублимации и вытеснения либидо. Мне известно, что Блейлер («Половое отвращение», «Ежегодник психоанализа и психопатологии», т. 5, 1913) уже указывал на некие исходно отрицательные установки в отношении половой жизни. Так ее неприятие невротиками – и не только ими – вызывается тем фактом, что inter urinas et faeces nascimur (мы рождаемся на свет между мочой и калом). Гениталии издают запах, невыносимый для многих людей и вызывающий у них отвращение к половому акту. Здесь мы видим основную причину продиктованного культурой вытеснения полового влечения, что является органической защитой нового образа жизни, возникшего благодаря переходу к прямохождению, от прежнего животного бытия; причем, как это ни странно, здесь данные научных исследований совпадают с банальными обывательскими наблюдениями. Надо все же сказать, что все это до сих пор окончательно не подтверждено наукой и остается лишь вероятной возможностью, а не твердо установленным фактом. Не следует также забывать, что, несмотря на бесспорную деградацию обоняния, даже в Европе остаются страны, где настои, издающие столь отвратительный для нас запах, считаются сильнейшими афродизиаками, и местные жители высоко их ценят и не желают от них отказываться. (См. фольклорные наблюдения Ивана Блоха в работе «О роли обоняния в половой жизни» в разных выпусках «Антропофитии» Фридриха Краусса.)