Сергей Кутолин - Философия интеллекта реального идеализма

Рефлексирующий коллектив научно-технической интеллигенции в своей наибольшей массе в отличие от наименьшей (одна из которых — высшая, перешедшая к буржуазному делячеству; другая — низшая, тяготеющая к рабочему пролетариату) выдвигает свой идеал рефлексии: планомерная организация труда и распределения под руководством ученых — экономистов, инженеров, врачей, юристов. Такая группа создает, естественно, для себя привилегированные условия. Но создаются и удовлетворительные условия жизни для трудящегося народа. Получаемая гармония интересов в виде централизованной республики, существующей в условиях диктатуры закона, фактически наследует прозападный идеал государства, но при этом отчетливо представляет, что Западные государства капиталистического толка уже давно на «рудиментарном уровне» усвоили, что «лучше поделиться с обществом накопленным богатством, чем быть ограбленным или зарубленным ледорубом».

В противном случае вспышки экономической борьбы, социальные язвы (экономическое неблагополучие целых регионов, бензиновые и денежные бунты, повышение смертности, пандемий, беспризорность, нищета) не смогут долгое время быть способом выпуска «естественного пара» для оздоровления экономики, а выльются в безусловную классовую дифференциацию с нарушением коллективистского идеала, анархией масштаба тем значительней, чем шире и непредсказуемей этническая машина общества. На этом фоне уголовная Россия с ее законами и артелями (Уголовная Россия. М.: Терра, 1990) покажется просто приятным времяпровождением.

В борьбе с природной стихией человек в коллективе приспосабливается не только путем рефлексов, но и рефлексивного мышления (целесообразно-сознательных усилий), активно влияя на эти условия путем трудового процесса. Но ведь сам трудовой акт — это рефлекс и рефлексирующее состояние. Поэтому коллектив, и тем более общество, если оно намерено построить для себя комфортные условия жизни, должно перейти от рефлексивных трудовых междометий («гоп-ля», «эй, ухнем») к рефлексивной логике и диалектике с ее творческим энтузиазмом. Пластичность творческого процесса как процесса трудового, разумеется, не должна покоиться на одном голом энтузиазме (это мы уже проходили и проходим сейчас), пластичность творческого процесса — это та форма трудового процесса в обществе, в которой отсутствуют природные ресурсы, но в изобилии конечный продукт и достойная обеспеченность самого общества (Япония, Тайвань, Сингапур как первое приближение). Абстрактный анализ рефлексии — самый трудный метод индуктивного исследования, в котором дедукция оказывается путеводной звездой в том плане, что усвоенные корни экономического развития в странах Запада должны быть непременно соединены с экономическими прототипами Востока, ибо по верному утверждению А. Блока, «скифы мы». В этом и заключается таинственность этноса России, его мистика, но не фанатизм порабощения личности гнету властной идеи, Россия — это страна внутренне свободных людей, широких и гуманных, строгих к себе, но снисходительных к другим, она инстинктивно определяет направления, основываясь на величине углов между своими лучами зрения, обращенными к солнцу, к горизонту, к звездам. Плутократия же — прах земной, прилипший к крыльям, то, что отягчает полет мысли и служит источником противоречий, недостатком идеализма по содержанию, а в структурном смысле составляет трагическую судьбу общества, которую невозможно преобразовать только одними идеями. В нашей современной ситуации справедливо будет отметить словами В. Соловьева, сказанными им в предисловии к переводам Платона: «Гениальнейший ум сам по себе недостаточен не только для того, чтобы перейти в область сверхчеловеческого, но и для того, чтобы удержаться на уже достигнутой высоте». Чума у Пушкина, обманная клятва демона у Лермонтова, мировой хаос в печной трубе у Тютчева, птицы в «Буревестнике» у Горького — все эти символы сущностной неустроенности общества, переосмысленные рефлексирующим сознанием личности, внесенные в сознание коллектива, становятся опорной точкой поведения общества в целом, становятся на долгие годы сознанием самого общества.

Умозрительные построения рефлексии становятся материальными, двигающими началами всего общества. Такую ситуацию можно оценивать как творческое всеединство работы личности – коллектива – общества [32, 64, 65]. Ведь плутократия сегодняшнего дня — это в известной степени и есть плутократия вчерашнего и даже гоголевского времени. «Ничего не было в нем ровно: ни злодейского, ни доброго, и что-то страшное являлось в сем отсутствии всего... Казалось, не было сил человеческих подбиться к такому человеку и привлечь его расположение, но Чичиков попробовал». Плутократия гоголевского времени — это и плутократия, например, Франции периода Второй империи времен Наполеона III (Ардашев П.Н. Дополнение к лекциям по всемирной истории проф. М.Н. Петрова. Спб., 1910. С. 104–132), но это и плутократия в том числе и сегодняшнего дня в плане политической эмансипации народов югославского региона. И результат ее действия налицо во все эпохи и во все времена: потерянные люди, живущие без истины и победного конца.

Нельзя помочь плутократу, погруженному в Ночь Духа, но он и не нуждается ни в какой помощи, так как его помощь всегда с ним. Он уже понял, что государственный ареопаг, его защищающий, создаст ему условия процветания, а не равные условия для всех. И эти условия превратятся в конечном счете в условия семейные. Частные семейные холдинговые компании — излюбленный метод обеспечения неприкосновенности крупных состояний и центрального управления ими (даже если доходы от них фактически распределяются между десятками и сотнями двоюродных братьев и сестер, теток и родственников по брачным узам). А далее все впереди. «Размеры управляемых ими активов зачастую позволяют им выдвигать кандидатов в советы директоров корпорации... Большие пакеты акций... не являются их собственностью, но наделяют их огромной закулисной властью». (Ландберг Ф. Богачи и сверхбогачи. М.: Прогресс, 1975. С. 278). А далее уже безразлично — каким образом будет происходить создание «панамы». Или это будет приличная во всех отношениях организация ГАЗПРОМ, или Русский Дом Селенга — создатель одной из крупнейших в России сетей по сбору денег. И тогда за несколько тысяч рублей можно купить не мертвые души, а десятки миллиардов рублей. Основателям РДС показалось тесно в рамках хоть и очень денежного, но все же товарищества, и они решили учредить акционерное общество с гордым названием «Союз» и уставным капиталом 100 миллиардов рублей... Ни учредительный договор, ни устав АО «Союз», опубликованные в газетах, никем не были подписаны. А это значит, что опубликованные материалы никаким образом нельзя считать учредительными документами... А сейчас эта организация в целях повышения своего престижа предлагает провести аудиторскую проверку своей системы некой английской фирме, которая, разумеется, не несет никакой ответственности перед вкладчиками РДС. Ну, уж такова природа бывшего советского человека — «испытывать трепет» перед всем иностранным. Культивирование рефлексии у коллектива, а не только общества находится на очень низком уровне, и такому коллективу более чем далеко до самостоятельного и критического принятия решения по многим вопросам, а тем более экономическим. Поэтому наше общество пока удовлетворяется «принятыми постановлениями по решению экономических и политических проблем», выбрасываемыми, как из рукава карточного шулера, начальниками всех мастей, властями придержащими. И здесь ситуация перешагивает все возможные границы и не является лишь болезнью России. Белоруссия и Украина, Казахстан и Киргизия, Эстония и Латвия, не говоря уже о районах Закавказья и Молдавии. Плутократия наднациональна и даже интернациональна при полной или почти полной рефлексивной безграмотности и правовой незащищенности и общества, и коллектива. Уроженец Казахстана Баданов, осужденный за хищение госимущества, злоупотребление властью, связанный с московскими преступными группировками, предложил председателю Верховного Совета Белоруссии помощь в устранении председателя КГБ Ширковского и министра внутренних дел Владимира Егорова, поддерживал тесные связи с советником Шушкевича Василевским, которого прочили на пост КГБ Белорусии, занимался неприкрытой торговлей оружием. (Старикевич А. Прием на высшем уровне получали в Белоруссии главари мафии. Известия. 1994. № 207).