Жак Д'Онт - Гегель. Биография

Фосс старается изо всех сил раздобыть место. Но снова, какая неудача! Когда заветное место освобождается, его предлагают не Гегелю, а его самому презираемому и даже ненавидимому противнику в философии Якобу Фридриху Фрису, который также был приват — доцентом в Йене с 1801 г. В глазах начальства его преимущество перед Гегелем заключалось в том, что его лекции по философии были более понятными и легче усваивались. Гегель до конца своих дней в его сторону не глядел как из‑за этого предпочтения, которое счел несправедливым, так и по иным причинам. Его грызла зависть.

Положение Гегеля в Йене быстро ухудшается, становится почти невыносимым из‑за материальной нужды, осложнений в личной жизни, войны. Гегель непрестанно жалуется, в частности, в письмах Нитхаммеру 1805 и 1806 гг. Он выражает желание присоединиться к нему в Бамберге, в котором Нитхаммер тогда оказался (письмо от 5 сентября 1806 г.) (С 1109–110).

Долгое время жизни Гегеля сопутствует это тяжелое неустройство: он не знает, куда ему лучше поехать, куда деваться.

Одна черта его характера при этом остается неизменной: он умеет не смешивать превратности личной жизни с великими мировыми событиями, собственные невзгоды не мешают ему оценить перспективы универсального прогресса Духа, и особенно философии.

Об этом свидетельствует торжественное заключение лекций по спекулятивной философии, произнесенное перед несколькими студентами 18 сентября 1806 г., совершенно несообразное по тону и стилю, но очень возвышенное по мысли: «Господа! Мы живем в особенное время, в эпоху брожения, когда дух вырвался вперед и, оставив свою прежнюю оболочку, — обретает новую форму. Вся масса бывших до сих пор в употреблении идей и понятий пришла в движение, расторглись, словно в ночном кошмаре, мирские связи. Готовится новое явление духа, и кому как не философии надлежит приветствовать и признать его, тогда как прочие безуспешно сопротивляются, цепляясь за прошлое, и большинство из них, ничего о том не ведая, составляют массу его явления. Но философия, признавая его вечным, должна воздать ему почести…» (D 352).

В октябре 1806 г. Гегель закончил работу над «Феноменологией духа».

Это произведение, не подпадающее ни под одну рубрику, трактующее множество самых разнообразных тем и отличающееся новизной подхода, остается очень труднодоступным. Можно с полным правом считать, что оно вводит в научный обиход самые существенные из, собственно, гегелевских новаций и содержит, по меньшей мере в зародыше все то, что составит впоследствии богатство системы и дополняющих ее лекций.

В некотором смысле, в этой книге, полагает Гегель, он заполняет спекулятивную пропасть (Kluft), которую Кант вырыл, как ему казалось, навсегда, между феноменом и ноуменом, относительным и абсолютным, эмпирическим и трансцендентальным. Но не для того, чтобы принять тем самым точку зрения Фихте, который в течение зимнего семестра 1805–1806 гг. 4итал в Берлине курс о «Главных особенностях современной эпохи», ни точку зрения Шеллинга, очень болезненно отнесшегося к критическим намекам, содержащимся в «Предисловии» к «Феноменологии». Печатание произведения, направлявшегося издателю по частям ненадежными путями военного времени, началось в феврале 1806 г. и закончилось в начале 1807.

Участь «Феноменологии», считающейся ныне как хулителями, так и почитателями основным, «незаменимым» произведением, была в свое время жалкой. Начать с того, что для книги, видом и стилем обескураживающей обычного читателя, с большим трудом нашелся издатель. Последний никак не рассчитывал на бестселлер. Гегель злоупотреблял его терпением. В конце концов, понадобилось, чтобы Нитхаммер внес персональный денежный залог для обеспечения разумной отсрочки выпуска последних страниц. Славный Нитхаммер! Да, этот «богослов», «педагог», «философ», этот администратор был достаточно образован и проницателен, чтобы понять смысл и значение «Феноменологии». Он познакомился с Гёльдерлином и^ Гегелем еще в Тюбингене и стал ближайшим его другом в Йене. Но предложить безденежному идеалисту финансовые гарантии для публикации книги, когда все говорило о том, что успеха ей не видать!.. Побуждения Нитхаммера так сразу не разгадать. Был ли он сам таким уж обеспеченным человеком? Откуда взялись деньги, которыми он распорядился таким образом? И каков источник тех денег, которые Гёте посоветовал Кнебелю передать Гегелю в момент йенской катастрофы? Из кассы герцогства?

Конечно, Гегель мог испытывать большое удовлетворение как автор и самобытный философ от публикации произведения, в котором он сообразно и вполне выразил свою мысль. Но оно должно было доставить ему много огорчений. Например, немедленное ухудшение отношений с Шеллингом, раздраженным некоторыми нелюбезными фразами.

Много старого хлама надо было убрать, чтобы что‑то подлинно новое пробилось к свету.

Во всяком случае, публикация пришлась на наихудший, с точки зрения ее распространения и воздействия на публику, период времени, одновременно лихорадочная философская деятельность Гегеля в Йене была резко оборвана неожиданными событиями.

В октябре 1806 г. к Йене приблизились раскаты канонады. Армия Ланна, будущего герцога Монтебелло, о котором Гегелю еще представится возможность услышать, осаждает прусские войска в городе. Знаменитая битва опустошает Иену и окончательно рассеивает слабые надежды Гегеля сделать в ней карьеру. Его жилище разграблено, происходит опасная перебранка с наемниками, он должен искать убежище у друзей, и как раз у книготорговца Фромманна, дом которого, по счастью, остается цел. По крайней мере, он спасает самое ценное из своего имущества, рукопись «Феноменологии духа», которую изо всех сил старается закончить и опубликовать вопреки всему. Последняя часть рукописи располагалась у него в кармане во время боев и пожара в городе. Феноменологическая процедура подошла к концу под гром пушек, чье эхо звучит в «Героической» Бетховена, вначале посвящавшейся Бонапарту.

Кроме того, на Гегеле, при его нищете, еще и забота о беременной сожительнице и ее детях. Денег нет. Гёте отдает распоряжение Кнебелю распределить фонды среди нуждающихся интеллектуалов. Он пишет ему 24 октября: «Если Гегелю нужна помощь, выдайте ему десять талеров». С чего это Кнебель вдруг стал исполнять обязанности казначея?

На следующий день после, собственно, битвы, Гегель видит, как Наполеон совершает инспекционную поездку по улицам Йены. Он торжественно помечает дату письма к Нитхаммеру: «Йена, понедельник 13 октября 1806 г., день, когда Йену заняли французы, и император Наполеон въехал в город». И в том же письме оставляет свидетельство своего энтузиазма, ставшее знаменитым: «Я видел, как император — душа мира — выезжает из города для рекогносцировки, это действительно поразительное ощущение: видеть такого человека, который отсюда, из этой точки, сидя верхом на лошади, озирает весь мир и повелевает им». Он испытывает чувство восторга перед «этим необычайным человеком, которым нельзя не восхищаться» (С 1114–115).