Виталий Иванов - Теория государства

Подлинно государственнический подход исходит из единства государства, единства Родины, единства нации, которые сами по себе представляют общую ценность. При этом он непременно учитывает, что, как уже сказано, нацию образуют не только отдельные люди («атомарные индивиды»), но и этносы. И солидарность на уровне нации достигается в том числе солидарностью этнической и межэтнической. Таким образом, государственные национализм и патриотизм в идеале «вбирают» в себя этнические патриотизмы и национализмы в качестве составных частей и одновременно формируют ценностную надстройку (ценность государственного единства), нивелируют противоречия, не допускают сползания к экстремизму

Китай в ст. 1 своей Конституции 1982 г. Самоопределяется как «социалистическое государство демократической диктатуры народа».

Я настаиваю на том, что современный китайский режим, безусловно, демократический. В ласть там выборная, избирательное право всеобщее, прямые выборы на том уровне, где они введены, проводятся регулярно, косвенные тоже, их результаты репрезентативны и достоверны (во всяком случае, еще никто ни разу убедительно не доказал обратного). Кроме того, в Китае наличествует реальная многопартийность, пусть и ограниченная. Успешно развиваются автономные и даже независимые от власти общественные институты и власть с ними регулярно сотрудничает. Поддерживается высокий уровень национальной солидарности и широкий национальный консенсус (среди китаистов стали общим местом рассуждения о постепенной замене коммунистической идеологии националистической). Кстати, в СССР, с которого Китай длительное время брал пример, не было ни многопартийности (хотя бы и ограниченной), ни по-настоящему автономных от власти общественных институтов. Национальная солидарность и консенсус были, но с 1960-х гг. Началось стремительное разложение социума, сопровождавшееся «утратой ориентиров». Поэтому советский режим демократическим назвать нельзя (можно, пожалуй, назвать «имитационно-демократический»). Да, разумеется, при Мао Цзедуне и Дэн Сяопине о демократии в кнр тоже говорить не приходилось, да, китайская демократия – в прямом смысле молодая. Но она успешно развивается, причем по собственному суверенному пути.

Косвенный порядок выборов национального представительного собрания и главы государства, как считается, весьма способствовал и способствует как внутриполитической стабильности, так и социально-экономическому развитию. Руководство государства освобождено от необходимости прибегать к популизму, во всем старательно соблюдается преемственность. Фарид Рафик Закария цитирует некоего анонимного индийского политика, который в беседе с ним откровенно позавидовал китайцам: «Мы [в Индии – В. И.] вынуждены делать многое из того, что политически популярно, но по существу нелепо. Это плохо влияет на наш завтрашний экономический потенциал. Но голоса политикам нужны сегодня. У Китая же есть возможность видеть далекую перспективу» (Закария Ф. Постамериканский мир будущего. М., 2009. С. 115).

Пань Вэй, теоретик современного китайского консерватизма, решительно утверждает, что отказ от косвенных выборов не решил бы ни одной проблемы его страны, но зато создал бы много новых, в частности, явно усугубил бы проблемы тибетского и уйгурского сепаратизма (нелишне напомнить, что «демократизация» СССР в 198 6 – 1991 гг. И в частности реформа избирательной системы 1988 г. Открыли путь во власть сепаратистам; это сильно ухудшило политическую обстановку в государстве и приблизило его крушение). «Я не считаю целесообразным поддерживать политическую систему, провоцирующую [выделено мной. – В. И.] соперничество разных кланов и групп… Поскольку в таком соперничестве будут и проигравшие, в Китае никогда не примут подобную систему», – настаивает Пань (цит. по: Леонард М. О чем думают в Китае? М., 2009. С. 105).

Манен, описывая представительное правление, всячески подчеркивает неразрывное сочетание в нем демократического (в традиционном понимании) и аристократического начал: «В правлениях, основанных исключительно на выборах, не все граждане имеют равную возможность получить государственную должность – место представителя было закреплено или за людьми, считавшимися лучшими, или за членами высших социальных слоев. Представительное правление могло […] стать более народным и демократическим [за счет расширения избирательного права. – В. И.], и тем не менее оно сохранило аристократический элемент в том смысле, что избираемые не подобны тем, кто их избирает, даже если все граждане имеют право голоса». С другой стороны, «насколько несомненны неэгалитарные и аристократические стороны выборов, настолько же неоспоримы их эгалитарные и демократические составляющие, пока все граждане [формально. – В. И. ] имеют право голоса и право занимать должности. При всеобщем избирательном праве выборы дают всем гражданам при избрании представителей равный голос. В этом отношении самые бедные и занимающие самое скромное положение люди будут иметь одинаковый вес с людьми богатыми и видными. Еще важнее то, что они обладают равной властью смещать правителей по окончании срока их полномочий». О чем идет речь? «Чтобы не проиграть следующие выборы, власти должны предвидеть оценку своей политики, которая в момент вынесения будет уже касаться их прошлых действий. Таким образом, избиратели влияют на государственные решения путем вынесения ретроспективной [выделено Маненом. – В. И.] оценки, которой от них ожидают представители. […] В представительном правлении электорат постфактум выносит оценку инициативам, предпринятым достаточно автономным образом теми, кого он привел к власти. Ретроспективная оценка наделяет народ подлинно суверенной властью [выделено мной. – В. И .]. С наступлением выборов, когда уже все сказано в поддержку и против политики властей, народ выносит свой вердикт, который независимо от того, справедлив он или нет, уже невозможно обжаловать; это и есть демократический аспект выборов. Однако любые выборы являются недемократичными, поскольку управляемые не могут заставить тех, кто находится у власти, проводить политику, за обещание которой их выбрали [выделено мной. – В. И.]». В енчает эти рассуждения вывод: «[…] представительная демократия – это не система, в которой общество управляет собой, а система, в которой государственные политика и решения зависят от вердикта народа» (Манен Б. Указ. Соч. С.168, 187, 223, 228, 239).

Все в основном верно, только право на «рестроспективную оценку» (то есть те самые права признавать или не признавать власть, соглашаться или не соглашаться с ней) не дает никакой власти, тем более суверенной. Власть, которую можно употребить только «рестропективно», – никакая не власть.