Луи Альтюссер - За Маркса

Эту тему я попытаюсь развить лишь в пределах того, что является совершенно необходимым для нашего исследования. Я предлагаю следующие определения, которые следует понимать в качестве предварительных и приблизительных.

Под практикой как таковой мы будем понимать любой процесс преобразования данного определенного материала в определенный продукт, преобразования, осуществляемого определенным человеческим трудом, использующим определенные средства («производства»). Во всякой понятой таким образом практике определяющим моментом (или элементом) процесса является не материал и не продукт, но сама практика в узком смысле слова: момент самой работы преобразования, которая в пределах специфической структуры задействует людей, средства и технический метод утилизации средств. Это общее определение практики включает в себя возможность обособления: существуют различные практики, которые реально отличны друг от друга, хотя и представляют собой органические составные части одной и той же сложной целостности. Таким образом, «общественная практика», сложное единство практик, существующих в том или ином определенном обществе, содержит в себе значительное число отличных друг от друга практик. Это сложное единство «общественной практики» структурировано таким образом (далее мы увидим, каким именно), что практика, являющаяся определяющей в конечном счете, есть практика преобразования данной природы (материала) в продукты потребления деятельностью существующих людей, которые выполняют работу посредством методически упорядоченного использования определенных средств производства в рамках определенных производственных отношений. Помимо производства общественная практика содержит в себе и другие существенные уровни: политическую практику — которая в марксистских партиях уже не является спонтанной, но организована на основе научной теории исторического материализма, и которая преобразует свой материал, т. е. общественные отношения, в определенный продукт (новые общественные отношения); идеологическую практику (идеология, будь то религиозная, политическая, моральная, юридическая или художественная, также преобразует свой объект: «сознание» людей); наконец, практику теоретическую. Существование идеологии как практики часто не принимают всерьез; между тем такое предварительное признание является необходимым условием для любой теории идеологии. Еще реже принимают всерьез существование теоретической практики, между тем это предварительное условие является совершенно необходимым для понимания того, чем для марксизма является сама теория и ее отношение к «общественной практике».

Вот второе определение. В данной связи мы будем понимать под теорией специфическую форму практики, которая тоже является составной частью сложного единства «общественной практики» определенного человеческого общества. Теоретическая практика подпадает под общее определение практики. Она работает с материалом (с представлениями, понятиями, фактами), который дают ей другие практики, будь то «эмпирические», «технические» или «идеологические». В своей наиболее общей форме теоретическая практика включает в себя не только научную теоретическую практику, но также и донаучную, т. е. «идеологическую» теоретическую практику (формы «знания», составляющие предысторию той или иной науки и их «философии»). Теоретическая практика той или иной науки всегда строго отличается от идеологической теоретической практики ее предыстории: это различие принимает форму «качественной» теоретической и исторической дисконтинуальности, которую мы, используя термин Башляра, можем назвать «эпистемологическим разрывом». Здесь мы не сможем описать диалектику, проявляющуюся при появлении такого «разрыва», т. е. работу специфического теоретического преобразования, которая вводит его в каждом конкретном случае и обосновывает ту или иную науку, отделяя ее от идеологии ее прошлого и раскрывая это прошлое в качестве идеологического. Для того чтобы ограничить наше исследование наиболее существенным моментом, представляющим для него интерес, мы расположимся по ту сторону «разрыва», в пределах конституированной науки и условимся принять следующие обозначения: мы будем называть теорией всякую теоретическую практику, носящую научный характер. Мы будем называть «теорией» (в кавычках) определенную теоретическую систему той или иной реальной науки (ее основополагающие понятия, в их более или менее противоречивом единстве в тот или иной данный момент), например: теория всемирного притяжения, волновая механика и т. д…. или же «теория» исторического материализма. В своей «теории» всякая определенная наука рефлектирует в сложном единстве своих понятий (которое, впрочем, всегда является более или менее проблематичным) ставшие условиями и средствами результаты своей собственной теоретической практики. Мы будем называть Теорией (с большой буквы) общую теорию, т. е. Теорию практики как таковой, которая разработана исходя из Теории существующих теоретических практик (наук), которые преобразуют в «знания» (научные истины) идеологический продукт существующих «эмпирических» практик (конкретной деятельности людей). Эта Теория есть материалистическая диалектика, которая едина с диалектическим материализмом. Эти определения необходимы для того, чтобы дать теоретически обоснованный ответ на вопрос о том, что нам дает теоретическое выражение решения, существующего в практическом состоянии.

Когда Ленин утверждает: «Без революционной теории не может быть и революционного движения», он говорит о некой «теории», теории марксистской науки о развитии общественных формаций (исторического материализма). Эти слова находятся в работе «Что делать?», в которой Ленин рассматривает организационные меры и цели российской социал — демократической партии в 1902 г. Он борется против оппортунистической политики, плетущейся в хвосте «стихийности» масс: он стремится преобразовать ее в революционную практику, основанную на «теории», т. е. на (марксистской) теории развития рассматриваемой общественной формации (российского общества того времени). Но выдвигая этот тезис, Ленин делает нечто большее: напоминая марксистской политической практике о необходимости обосновывающей ее «теории», он на деле выдвигает тезис, представляющий интерес для Теории, т. е. для Теории практики как таковой: для материалистической диалектики.

Именно в этих двух смыслах теория имеет значение для практики. «Теория» имеет прямое значение для своей собственной практики. Но отношение некой «теории» к своей практике, в той мере, в которой оно стоит под вопросом, если оно продумано и выражено, представляет интерес и для общей Теории (диалектики), в которой получает теоретическое выражение сущность теоретической практики как таковой, а посредством нее — и сущность практики как таковой, а посредством нее — и сущность преобразований, «становления» вещей как таковых.