Авторов Коллектив - История этических учений

253

циональная реакция, но и как результат сознательной оценки прошлых поступков человека или обстоятельств его жизни. Однако в любом случае состояние меняется вместе с изменением вызвавших его причин: состояние не имеет внутри себя оснований для того, чтобы длиться.

Будучи мгновенным “срезом” человеческой экзистенции, состояние относится преимущественно к настоящему: говоря о состоянии человека, имеют в виду некоторое “сейчас” его существования, хотя можно говорить и о состояниях человека в прошлом, которые в разворачивании речи предстают некими наличными “сейчас”. Состояние представляет собой “точку встречи” прошлого и будущего: оно обусловлено прошлым человека и формирует его намерение-и-действие, тем самым определяя его будущее.

Поскольку состояние представляет собой не просто спонтанную физиологическую и эмоционально-психическую реакцию на обстоятельства существования, но и результат рефлексии над этими обстоятельствами и собственным поведением и отношением к ним, состояние подвержено целенаправленному изменению. Правда, авторитетные тексты традиции содержат крайне скупые свидетельства, подтверждающие этот тезис.

Обычно ссылаются на хадис: “Посланник Божий (да благословит и приветствует его Бог!) изменял наши состояния [постепенно], наставляя нас на протяжении [многих] дней, ибо боялся наскучить нам”, - который приведен в сборнике Абдал-лы бен аз-Зубейра аль-Хамиди (Муснад 107). Этот сборник не относится к числу шести универсально признаваемых суннитами, однако данный хадис - едва ли не единственное в традиции употребление термина “тахаввуль” (перемена состояния), однокоренного с “халь” (состояние), в интересующем нас значении. Этот же хадис приводят аль-Бухари (66, 68, 5932), Муслим (5047, 5048) и ат-Тирмизи (2782), однако они предпочитают чтение тахаввул (комментаторы объясняют это слово как “правильный выбор времени для проповеди”), а не тахаввул (перемена состояния). Обсуждая данное разночтение, комментаторы признают оба варианта (наряду с третьим - тахаввун “верность делу”) возможными, хотя и склоняются к первому как текстуально зафиксированному.

Тем не менее это понимание согласуется с общим духом мусульманской этики и выражено во многих случаях косвенно.

254

Состояние подвержено изменению не только в результате внешнего влияния, например, увещевания или доброго совета другого. Оно может меняться также и под воздействием внутренней работы человека. В этом направлении понятие “состояние” получило глубокое развитие в суфизме.

Понятие “предрасположенность”

Предрасположенность (хульк, также хулюк, мн. ахляк) определяется как “прочный склад души, благодаря которому действия проистекают легко, без размышлений и раздумий” (Али аль-Джурджани. “Ат-Та’рифат” (“Определения”), т. 1, с. 136). В этом определении отражены основные смысловые составляющие данного понятия: связанность с внутренним (душа), а не внешним (тело); устойчивость; способность вызывать действие спонтанно, вне какой-либо рефлексии.

Как правило, арабо-мусульманские авторы подчеркивают, что естественные импульсы к определенному типу поведения, прошедшие сито сознательной “обработки” человеком прежде чем вылиться в поступок, уже не показывают его “предрасположенность”. Например, нельзя сказать, что человек кроток, если он сознательно подавляет в себе проявления гнева, которые в противном случае непременно проявились бы. С этим связано одно из значений термина “тахалляка”: “являть в поведении не ту предрасположенность, которая дана от природы”. В этом значении “тахалляка” получает отрицательную оценку в мусульманской этике, поскольку означает нарушение непосредственной связанности внешнего и внутреннего; в данном случае его можно перевести как “притворство”. С другой стороны, предрасположенность не тождественна реальному поступку. Например, щедрый человек, лишенный средств, а значит, и возможности проявить свою щедрость в поведении, остается тем не менее щедрым.

Принцип непосредственной связанности внешнего и внутреннего проявляет себя во многих аспектах разворачивания понятия “предрасположенность” и дает ключ к ее правильному пониманию. Рассматривая в качестве “притворства” непроявление естественной склонности человека к спонтанному поведению, мусульманская этическая мысль вовсе не выступает тем самым в защиту любых проявлений естества, в том числе и отрицательных. Совсем наоборот, в авторитетных текстах мусульманской традиции без счета употребляются два устойчивых словосочетания: “макарим аль-ахляк” и “хусн аль-хулюк”. Они близки по смыслу и означают “добрую, благую пред-

255

расположенность” к поступкам. Хорошим русским эквивалентом служит термин “благонравие”, если понимать “нравы” не как определенный тип уже овнешненного поведения, а, в соответствии с другим значением этого слова, как внутреннюю склонность к тому или иному поведению.

Хадисы неустанно подчеркивают предпочтительность благонравия, которое даже предстает как исключительное основание для положительной оценки человека. Слова Мухаммеда “Лучшие среди вас - те, что более благонравны” (аль-Бухари 43, многочисленные параллели у Муслима, ат-Тирмизи и др.) часто цитируют в подтверждение этого. Другие варианты высказываний на эту тему, например: “Самые совершенные в вере верующие - те, что наиболее благонравны, а лучшие среди вас - те, чьи нравы лучше для их жен” (ат-Тирмизи 1082), не противоречат этому пониманию благонравия. Мухаммед считается обладателем наилучших нравов. Ибн Ханбал передает слова Аиши: “Его нравами был Коран” (Ибн Ханбал 23460 и др.), подтвержденные двумя кораническими аятами: “Поистине, ты великого нрава” [68:4(4)] и “В посланнике Божием прекрасный пример вам” [33:21(21)]. Высшая степень благонравия Мухаммеда и обосновывает стремление мусульман во всем держаться сунны и следовать образцам его поведения. Для шиитов подобный образец поведения представлен, по меньшей мере наряду с Мухаммедом, фигурой Али.

И осуждение притворства, и призыв к благонравию обоснованы одним и тем же принципом соответствия внешнего и внутреннего: в первом случае такое соответствие нарушено, во втором оно восстанавливается. Принципиально, что под “предрасположенностью” имеется в виду именно естественный, природно-обусловленный склад души. Поэтому осуждение притворства не означает осуждения любых попыток изменить свою естественную предрасположенность к отрицательному поведению: такие попытки рассматриваются как изменение “состояний” души и оцениваются в таком случае положительно. Смысл рассуждений о притворстве и благонравии - в том, что естественная, самой природой данная склонность к добрым поступкам, безусловно, предпочтительна, поскольку в таком случае соответствие между внутренним импульсом и его внешним проявлением в поведении достигается беспрепятственно и оценивается положительно: чем более благонравен человек, тем более высокое положение на ступенях совершенства он занимает.