Вик Тор - Как жить человеку на планете Земля?

Шеллинг:Действительно, Бог есть жизнь, а не абстрактное бытие, а жизнь подвержена страданию и становлению. До всякой основы и всего существующего должна быть некая сущность, праосновное или безосновное, как абсолютная неразличимость всяких начал. Я называю это любовью, которая еще не была любовью (может быть та самая искра Божия в темной основе). И само название философии происходит с одной стороны от любви, как всеобщего одухотворяющего ее начала, а с другой стороны – от изначальной мудрости, которая есть ее подлинная цель. Разум в человеке есть то, что есть первоначальная мудрость в Боге, в котором все вещи едины и каждая все же свободна. Но как мы не чтим разум, мы, тем не менее, не верим, что с помощью одного только чистого разума можно стать добродетельным, героем, великим человеком. Только в целостной личности – жизнь, но всякая личность покоится на темной основе, которая и должна быть основой познания и всякого целостного представления о личности. Однако, при этом, только разум формирует и возвышает до акта то, что скрыто в этой основе и содержится в ней потенциально. Таким образом, только действительное соединение обоих начал может стать созидающим и порождающим, вдохновением в науке и в искусстве.

Плотин: Жизнь есть, таким образом, полное присутствие Бога, потому что является простой и бесконечной силой, разливающейся как динамическая непрерывность, – если ты добился того, что можешь плыть с ней в одном потоке, если ты растворился во Всем, ты ничего не будешь больше искать. Однако, ощутив себя вновь кем-то, опять перестаешь быть Всем, отрицаешь его. Если же ты от этого откажешься – Все явится тебе, но если ты останешься во власти частностей, Оно не предстанет перед тобой.

Виктор: По-видимому, ощущение присутствия Бога как раз и переживается в любви, согласно Плотину. Но тогда получается, что требуется отказ от сознания. В то же время и сознание рассматривается также как величайший дар Бога человеку при его творении, – возникает противоречие. Так что же все-таки такое любовь, высшее счастье или глубочайшее страдание?

Декарт: Принято различать 2 вида любви: любовь – благожелательность (желание и отдавать и обладать, но больше – первое) и любовь – вожделение (только обладать предметом любви).

Лейбниц: Да, это верно. Философы действительно различают два способа любви. Может существовать, стало быть, с одной стороны, любовь, называемая вожделением, т. е. чувство, испытываемое нами по отношению к тому, что доставляет нам удовольствие, причем мы не интересуемся, получает ли оно само наслаждение. Это чувственное наслаждение как бы низшего порядка, в котором наличествует только лишь удовлетворение инстинкта. А может быть иная любовь, как благожелательность к тому, что доставляет нам удовольствие своим собственным удовольствием или счастьем. Это удовольствие более высокого порядка, более присуще разумному существу и рождается как результат воспитания и самовоспитания. По-видимому, трактовку любви следует все же связать с анализом удовольствия. В целом удовольствие можно рассматривать, как сложный феномен психической жизни человека и связано оно, как правило, с переходом от менее совершенного состояния к более совершенному. Так, например, даже переживая глубочайшее горе, можно получать определенное удовольствие, слушая музыку или употребляя алкоголь. Таким образом, удовольствие от ощущений каких– либо органов чувств как бы сглаживает общее состояние неудовольствия, купирует его, отвлекает. Неведение, незнание тоже как бы спасает нас от перехода к менее совершенному состоянию. Отметим, в связи с этим: мудрый творец позаботился о нашем благе, когда устроил так, чтобы мы находились в неведении относительно множества различных неприятных вещей, которые нас постоянно окружают, – сколько мы глотаем насекомых, не замечая этого, сколько видели бы неприятных предметов, если бы наше зрение было бы достаточно острым и т. д. Может быть, и любовь второго рода действует таким же образом, отвлекая от суеты и страданий земной жизни, позволяя как бы не замечать их.

Виктор: Итак, любовь второго рода не ведет к всеединству и даже, напротив, ведет к разобщению, вызывая иной раз и сопротивление любимого существа. Лишь любовь первого рода ведет к всеединству, к ощущению формирующегося счастливого единения. Таким образом, все это можно уже в какой-то степени рассматривать как рекомендации по поводу образа жизни: любить с заботой о любимом и по возможности уклоняться от страданий и неприятностей (в духе Эпикура). Но следует не забывать и опыт Ницше, который как раз в часы наибольших физических страданий достигал наивысших творческих взлетов. Тогда всегда ли следует стремиться к равновесному состоянию души? Налицо связь с проблемами творчества, доставляющими творцу, как раз через страдание и его преодоление, может быть наивысшее наслаждение.

Лейбниц: Пойдем далее. Удовольствие возникает в нас на основе врожденных склонностей или предрасположений (потенций) и мы знаем множество вещей, о которых вовсе не думаем. К примеру, природа вложила во всех желание быть счастливыми и глубокую антипатию к несчастью, также как и инстинкт человеколюбия, любви к детям, стремление самца к самке и т. п. В целом, чувственное удовольствие вообще может возрастать до бесконечности, ибо мы не знаем, чего могут достигнуть наши знания и наши органы в вечности. В этом смысле я склонен думать, что счастье – это длительное удовольствие, которое возможно только в непрерывном переходе все к новым удовольствиям. Но можно упустить правильный путь, желая следовать по пути наивысших чувственных удовольствий, ибо такие удовольствия – лишь шаг к подлинному счастью, к которому истинно нас ведут, безусловно, только разум и воля. Следует различать удовольствия чувств и иные, по-видимому, духовные, высшие. Это и доказывает анализ удовольствия в любви.

Виктор: Но, когда трактовка любви увязывается с удовольствием, остаются сложные вопросы: удовольствие, как известно, могут испытывать и те, кто совершает общественно порицаемые действия: разрушения, насилия, убийства. Тогда всегда ли их действия следует трактовать как деструктивные, в принципе? (К примеру, героические поступки в справедливой, в точки зрения общества, борьбе)? Очевидно, в частности, что и сексуальный инстинкт, помимо позитивных воздействий, может повлечь за собой бесчинства и пороки. Более того, если, с одной стороны, в человеке проявляются инстинкты Эроса и Танатоса, а с другой стороны существенно влияют наставления религий, различные мифы, то именно в связи с этим появляется необходимость подробнее анализировать и т. н. сексуальные извращения или сексуальные отклонения, как синтез этих влияний, – что мы и сделали.