Антонио Менегетти - Мудрец и искусство жизни

Справедливым может быть нечто общее, в чем каждый может найти и реализовать себя.

Все мы происходим из абсолютизированных миров и, взрослея, расплачиваемся за это.

Помимо миллионов людей, приходящих в этот мир для жизни, но не для Бытия, есть те немногие, которым необходимо найти именно то, что по-настоящему справедливо. Они испытывают потребность в личностном росте, самореализации, самосозидании в высшем смысле этого слова.

Все куда-то идут, но некоторым необходимо идти к цели и знать, что она существует. Философии и религии уже недостаточно, чтобы найти правильный путь. Причиной этому служат два фактора.

1). Противоречие законам, существующим в обществе и создающим целую сеть юридических препон. Законы (конституция, гражданское и уголовное право) регулируют взаимоотношения на основе правил, установленных носителями власти. Эта власть получена ими от большинства. Было бы заблуждением усматривать в юридической справедливости проявление изначального замысла Бытия. Если человек хочет добиться в обществе успеха, ему необходимо хорошо знать писаный закон и соответствовать ему независимо от того, справедлив он или нет. Любое его действие возможно только в том случае, если оно законно. Подлинная честность не имеет смысла. Поэтому бессмысленно сопоставлять вечный закон Бытия с законами конкретного общества.

Все право основано на договоре и судебном решении, но и то и другое – отражение произвольного подхода, а не истинной природы вещей. Справедливость понимается как соответствие установленной мере.

Из этого следует, что в законе отсутствуют последовательность и подлинность. Тем не менее любая деятельность оценивается с юридической точки зрения. Закон необходимо понимать и следовать ему, но он не решает проблемы бытия. Тот же, кто противостоит закону, подвергается насилию и исключается из общественной жизни. Как бы то ни было, закон – это часть нашего воплощения «здесь и сейчас».

Закон оправдан как явление временное, а не вечное. Он представляет собой одно из многочисленных проявлений экзистенциальной игры Бытия.

Закон – это внешний арбитр, его надо придерживаться, но не принимать близко к сердцу. Его задача – заниматься делами мирскими, а не вечными.

Поэтому, согласно критерию Ин-се человека, имагогические и сновиденческие образы судебных и полицейских служащих, священников являются символами, умерщвляющими жизнь или противоречащими ей.

2). Попытки игнорировать историко-юридические условности ради вечного закона Бытия ведут к гибели тех, кто не играет по общепринятым правилам. Такие люди не способны выполнить свою трансцендентальную функцию. Все мы из одного теста, и того, кто возомнил себя пророком, ожидает крест.

Было бы разумным, если бы те, кто может помочь миру, остались в нем. Провидение бессильно, если лучшие представители человечества будут, как и раньше, гибнуть и изгоняться. Не стоит добиваться, чтобы распяли еще одного Христа, надо работать и соблюдать существующие правила игры.

Если хочешь исправить мир, надо взаимодействовать с ним, выжидая момент, тогда можно будет и воздействовать на него, совершенствуя законы и обычаи.

Надо сотрудничать с миром, не растворяясь в нем: ползти по нему змеей, оставаясь голубем в сердце. Наша внутренняя чистота нужна нам для вечности, но она смешна служителям системы. Лучшие должны выжить, чтобы продолжить процесс творения. Для мудреца в этом мире необходима двойная мораль. Если человек страдает от противоречия между законом этого мира и законом вечности, значит в нем еще не родился мудрец. Когда он рождается, ему становится понятно, что никакая опасность не может угрожать тому, что вечно.

Владеть «искусством жизни» – значит воздействовать на жизнь так, как истинный художник воздействует на материал в соответствии со своей волей и эстетическим вкусом.

Представим себе дирижера оркестра, в составе которого больше трехсот музыкантов, играющих каждый на своем инструменте. Оркестр способен взять любой аккорд на любом имеющемся инструменте в любом сочетании инструментов по желанию дирижера. В то же время и сам дирижер знаком со всеми инструментами оркестра, со всеми музыкальными темпами, свойственными данной эстетической системе, и чувствует тяготение к музыке, бьющей из неиссякаемого источника его собственной души. Вся его душа – это музыка, и ему только предстоит решить, в какой форме ее выразить.

Гармонически все пространство, занимаемое оркестром, концентрируется в одной точке – дирижере. Музыканты мгновенно исполняют любую музыку, выбранную дирижером для своего удовольствия. Сознание и действие соединяются в ритме избранной исторической реальности. Любая причина находится под контролем, и только та, на которую пал выбор, порождает следствие. Благодаря взвешенности всех действий, дорога, которая проходит по видимой реальности, ведет к реальности иного порядка. Физическое тело – это одна из клавиш, дающих звучание этой музыке, так же как деньги, любовь, дружба, социальная среда. Любой момент хорош, чтобы уйти или остаться. Любое место хорошо, чтобы продлить радость комедии жизни или же удалиться в царство чистого Бытия.

Итак, на любую маску можно взглянуть изнутри, а монитор отклонения может быть не более страшен, чем какая-нибудь ржавая железка.

Невинность и чувствительность сердца – это чистота человеческого бытия. Сердце можно убаюкать, как ребенка, и разбудить для новой любви. Мозг и мир мыслей, подобно губке, впитывают окружающую реальность, на основе чего затем производят оценку событий, что зачастую сводится к ментальной повторяемости. Глаза и другие органы чувств создают привычные образы. Сознание – зеркало, позволяющее познавать себя. Люди, окружающие нас, – это множество индивидуальных сценариев. Любые дела и жизненные планы важны только в том случае, если они привлекают нас как новая игра. Перед лицом войны мудрец также должен лишь сделать выбор, на чьей стороне играть. Если человек овладел искусством жизни, то жизнь становится не спортивной площадкой, а оркестром, исполняющим музыку его собственной души.

Мудрец – это естественный лидер, потому что его ум призван решать и побеждать, хотя он всегда предпочитает оставаться в тени. Миллионы людей могли бы стать мудрецами, но лишь немногие достигают уровня, когда могут быть полезны другим, однако и те зачастую стремятся уединиться.

Априорное «Я» личности выходит на уровень логико-исторического «Я». Ин-се становится способом видения Бытия, и возникает новое единство действия – состояние благодати, в котором любая реальность есть воплощение силы и радости Бытия, вновь раскрывшего самое себя.