Сергей Лишаев - Эстетика пространства

Открытый всем ветрам мир – это пространство, в котором человеку приходится быть настороже (юр). Выходя в мир из укрытия, можно встретить удачу, любовь, чудо, а можно… столкнуться с чем-то опасным, быть может, даже смертельно опасным. В мире за стенами укрытия необходимо быть готовым к испытаниям и неожиданным «вызовам». Мир-как-юр – это отчужденное от «я» пространство, это такое «положение вещей», изменить которое человек не в состоянии, но с которым ему – по необходимости – приходится иметь дело. Юр как альтернатива (у )юту – это вынужденное взаимодействие с чужими, это рутина стереотипных действий и соприкосновение с людьми и вещами на функционально-прагматическом уровне.

Чувству дистанцированности, даже отчужденности, возникающему при погружении в персонально неосвоенное пространство (жизнь на юру), противостоит чувство, навещающее нас там, где уютно, где царят близость, интимность, очеловеченность . Уютное пространство можно понять как внешнее обнаружение внутреннего (как одушевленное пространство).

Уютное как особенное чувство и расположение оказывается необходимым эмоциональным противовесом чувствам разобщенности и отчужденности. Уютное – это топос уместности. Но уместности не родовой, а персональной, индивидуальной. Уютным называют место, соответствующее физической и психической размерности человека как «частного лица», как индивида, взятого независимо от тех или иных социальных институций. Это место, в котором человек ищет спасения от тревог, сопровождающих его в жизни-на-людях, это место, где он может быть самим собой. Уютным помещением для горожанина (то есть для буржуа, бюргера, мещанина) будет то, которое он ощущает своим, причем своим не юридически, а экзистенциально-эстетически. Вот почему в качестве своего (уютного) может переживаться не только внутреннее пространство собственного дома, но и жилище другого человека, если «заглянувший на огонек» гость чувствует себя в нем, «как дома», «среди своих».

Двигаясь в концептуальном горизонте эстетики Другого, мы определяем уют как утверждающее расположение эстетики места. Онтолого-эстетический статус уютного определяется условной, относительной данностью особенного. И хотя уют и не позволяет ощутить другость Другого во всей ее полноте (это прерогатива безусловных эстетических расположений), это не мешает признать за уютом достоинство эстетического феномена и отнести его к условным расположениям. Уют – это пространство более или менее соразмерное человеку.

Пожалуй, феномен уюта можно поместить в один ряд с феноменами трогательного, маленького и забавного. Эти феномены, культивировавшиеся в Европе начиная с XVII столетия, к XX веку превратились в одну из самых примечательных эстетических характеристик модерной чувствительности.

Как переживание уют можно сопоставить с умилением перед маленьким, забавным, наивным [198] … Эти феномены не потрясают, не изменяют человека, они не проникают «до глубины», и это отделяет их от возвышенного, страшного, ужасного, прекрасного, ветхого или юного, от простора или пропасти.

Не приходится удивляться тому, что романтические критики буржуазного общества и буржуазных ценностей подвергли уют остракизму. Как защитники героического гуманизма романтики видели в этом мещанство, пошлость («канареечный уют» ассоциировался русскими интеллигентами с домоткаными ковриками и занавесками в цветочек). Возведение на пьедестал ценностей семейного благополучия, домашнего очага и довольства однообразно-благополучной жизнью казалось им недопустимым снижением человеческого предназначения, игрой на понижение. Фигуры гения, героя, пророка, мудреца как смыслообразы и регулятивы романтического этоса плохо сочетались с представлениями о маленьком счастье маленького человека. Романтики не хотели (да и не могли) принять за норму тот тип человека, который связывал свои представления о достойной жизни с теплом и уютом домашнего очага, с обеспеченностью и безопасностью, с теплотой непритязательного общения в тесном кругу родных и близких… Впрочем, не стоит забывать о том, что именно в конце XVIII – начале XIX века эстетика уюта широко распространилась в европейском обществе и что некоторые романтики (их консервативное крыло, идеализировавшее прошлое с его патриархальным укладом и уютом родового гнезда) поэтизировали уют, признавая его подчиненной (меньшей, низшей), но положительной ценностью.

В наши дни под вопросом оказались не только эстетика возвышенного и прекрасного, которую пестовали романтики, но и куда более доступные эстетические ценности (те, что мы относим к условной эстетике Другого). Пришло время по достоинству оценить феномен уюта и артикулировать его экзистенциально-эстетическое содержание.

Преэстетические условия уютного. Попытаемся охарактеризовать, хотя бы кратко, преэстетические условия, которые делают встречу с уютом не только возможной, но и вероятной [199] . Сначала скажем несколько слов о предпосылках уютного расположения на стороне субъекта.

В отрицательном плане эти условия состоят в том, что встреча с ним не может состояться, если человек уже находится под властью какого-то сильного чувства или если он погружен в размышления. Встреча с уютом предполагает готовность к восприятию того, что находится рядом, способность расслышать исполняемую местом «мелодию». Восприимчивость к уюту предполагает свободу от озабоченности и открытость миру.

Но этого мало, поскольку восприимчивость к уюту предполагает сформированную культурой и актуализированную в персональным опыте способность откликаться на позывные, передаваемые интерьером как пространством, удовлетворяющим потребность частного лица в своем частном, по себе «обмятом» пространстве. Но и в культуре, подчеркивающей ценность частной жизни и малой семьи (родители и дети), там, где для описания реакции на закрытое пространство давно используется понятие «уют», чувствительность к нему у разных людей будет разной (она будет разниться у мужчин и женщин, у подростков и взрослых и т. д.).

Значительно больше можно сказать о пространственно-предметной составляющей уюта. Встречи с уютом позволяют выделить (апостериори) несколько качественных и количественных характеристик замкнутого пространства, которые располагают к возникновению чувства уюта.

Итак, каковы же предметные условия, без которых уют «не может иметь места»? Какие именно интерьеры мы чаще других воспринимаем в качестве уютных?

Начнем с того, что располагают к нему помещения, соразмерные человеку по объему и площади. Уют предполагает, что человек находится в относительно небольшом, ограниченном со всех (или хотя бы с нескольких) сторон пространстве. Уютное место не должно быть ни слишком тесным, ни слишком просторным. Понятно, что размерность помещения, которое может быть воспринято как уютное, неодинакова для баскетболиста и жокея, для взрослого и ребенка, не вызывает сомнения и то, что она будет разной для представителей разных культур. И хотя отклонения в размерности уютного помещения возможны, но они не слишком значительны, так что параметры такого интерьера вполне поддаются исчислению, хотя, скорее, в отрицательном, чем положительном ключе («не более чем», «не менее чем»).