Коллектив авторов - Гуманисты эпохи Возрождения о формировании личности (XIV–XVII вв.)

Остается одно сомнение, которое обычно выдвигают те, кто говорит, что успех, достигаемый ребенком за те три или четыре года, меньше, чем цена труда: ведь столько усилий предпринято в ходе обучения и столько понесено расходов. Но именно они, мне кажется, не столько заботятся о детях, сколько о средствах или как сэкономить на учителе. Но я бы отказал в звании отца человеку, который, когда дело идет о воспитании сына, с тревогой подсчитывает расходы. Тогда смешным будет своего рода мягкосердечие: допустить потерю сыном нескольких лет жизни, дабы наставник получил за свой труд какую-то прибыль. Если весьма справедливо то, что по истечении одного года делается больше, чем в первые три или четыре года (этого не отрицал и Квинтилиан), то на каком основании мы презираем в деле, безусловно самом ценном, прибыль, какой бы она ни была? Согласимся, что она крохотная, однако было бы лучше, чтобы мальчик занимался, чем вообще не учился ничему или учился тому, чему надо будет разучиваться. Какими иными делами лучше занять детей этого возраста, которые, как только начнут говорить, вообще не могут быть бездеятельными? Далее, сколь бы ни были малы приобретения раннего возраста, однако ребенок узнает более важные вещи именно в тот год, в течение которого удалось бы узнать менее важные, если бы он не занимался ими ранее. Эти знания, говорит Квинтилиан, приобретенные из года в год, в итоге приносят пользу, и сколько времени берется у детства взаймы, в юности прибавляется [412]. Не буду повторять, что в те ранние годы легко изучают некоторые вещи, которые взрослые воспринимают с большим трудом. Ведь очень легко изучается то, что изучают в свое время. Согласимся, что это мелочи, признаем хотя бы, что – необходимые. Хотя мне лично не кажется столь малой ступенью в образовании достичь если не опытности в том и другом языке, то наверняка вкуса к ним, затем узнать названия стольких вещей, наконец, положить хорошее начало умению быстро читать и писать. Нам не стыдно в делах гораздо более низких мочь заниматься чем-то, приносящим сколь угодно малый доходец, что греки, если не ошибаюсь, называют προ οδου. Рачительный купец не пренебрегает сбережением аса или трех унций, размышляя сам так: сама по себе это малость, но она прибавляется к общей массе, и малое, добавленное многократно к малому, быстро дает весьма значительное множество. Медники поднимаются на рассвете, чтобы как бы выгадать часть дня. Землепашцы в праздничные дни кое-что делают дома, чтобы в прочие дни выполнить больше работы. А мы в детях потерю четырех лет считаем ни за что, в то время как нет никакой траты ценнее, нежели трата времени, и нет никакого лучшего достояния, чем образованность. Никогда не начинается достаточно рано то, что никогда не завершается. Ибо пока живем мы, всегда надо учиться. Но в прочих вещах потерянный из-за бездействия доход можно возместить неусыпной заботой. Время возраста, после того как оно однажды улетит, а улетает оно быстрее всего, нельзя вернуть назад никакими заклинаниями. Поэты, конечно, болтают, рассказывая об источниках, благодаря которым старцы вновь мужают, ошибаются врачи, которые обещают старикам с помощью невесть какой квинтэссенции силу мужей. Итак, здесь надлежит проявлять высшую бережливость, так как потерю времени нельзя возместить никаким способом.

К тому же первая часть любой жизни считается наилучшей – тем бережливее надо ее расходовать. Гесиод не одобряет бережливости ни в верхней части, ни внизу бочки с вином, так как когда бочка полна, бережливость кажется преждевременной, когда опорожнена – запоздалой, поэтому он предписывает быть бережливым в середине [413]. Но [рассуждая о времени] не следует нигде пренебрегать бережливостью в возрасте, и если надо быть экономным, когда бочка наполовину полна из-за того, что вино в середине наилучшее, то гораздо более надо быть экономным в ранние годы, которые составляют наилучшую часть жизни, если постоянно занимаешься, но она же и самая быстротекущая. Землепашец, даже менее старательный, не допустит, чтобы какая-то часть земли полностью была заброшена, и на той, которая непригодна для хлебов, он либо лес сажает, либо оставляет под пастбище, либо занимает овощами. А мы будем терпеть, чтобы наилучшая часть возраста ускользала без всяких плодов образования? Только что пущенное под пар поле должно быть занято какой-нибудь культурой, хотя бы для того, чтобы, будучи невозделанным, не породить из себя плевелы. Ибо оно должно вообще что-то порождать. Равным образом нежная душа ребенка обрастает пороками, если ребенок сразу же не занимается плодотворными дисциплинами. Кувшин долго сохраняет и с трудом забывает запах жидкости, которой он был сначала наполнен. Но новый и пустой кувшин можно сохранить для какой угодно жидкости. Душа или родит добрый плод, если заложишь доброе семя, или, если отнесешься беспечно, ее захватят вредные и подлежащие затем искоренению плевелы. Немало выгоды извлек тот, кто избежал ущерба. Немалую помощь добродетели оказал тот, кто не допустил порока.

Но к чему говорить больше? Ты хочешь видеть, насколько важно или не важно то, вовремя ли человек воспитывается с помощью образования? Посмотри, насколько выделялись еще в молодом возрасте древние и как сегодня ни к чему не способны те, кто состарился в науках. Еще молодым написал любовные элегии Овидий. Какой старик мог бы теперь сделать то же самое? Каким молодым был Лукан, свидетельствуют его исторические записки. А откуда в нем это? Оттого, что увезенный в Рим в возрасте не старше шести месяцев, он был там передан двум славнейшим грамматикам Палемону и Корнуту. Товарищами по занятиям у него были Салей Басс и А. Персий, один будет известным историком, другой – сатириком. Разумеется, отсюда в юноше столь совершенная во всех отношениях энциклопедичность, столь восхитительное красноречие, что в стихах он представляется не менее высоким оратором, чем поэтом. Достаточно и в этом веке примеров счастливого воспитания, хотя и более редких, и они относятся и к тому и к другому полу. Талант девушки Кассандры прославил Полициано [414]. А что удивительнее мальчика Орсини, одиннадцати лет от рождения [415]? Его память увековечил тот же муж в весьма изящном письме. Сколь немногих можно найти теперь, кто мог бы одновременно диктовать два письма стольким же секретарям так, чтобы в каждом из них мысли были отделаны и чтобы нигде не вкралась ошибка? Тот мальчик проделал это с пятью секретарями, хотя темы давались в зависимости от обстоятельств, и делал он это без подготовки. Некоторые люди, когда видят это, считая, что эта вещь свыше человеческих сил, приписывают ее магическим искусствам. Поистине это делается с помощью магических искусств, но надежное заклинание в том, чтобы рано отдавать мальчика ученому, добродетельному и неутомимому наставнику. Могущественное волшебное снадобье – постоянно учиться наилучшему у образованных людей и среди образованных. С помощью таких магических искусств Александр Великий еще юношей постиг в совершенстве, кроме красноречия, все разделы философии, и если бы его не охватила любовь к войнам и страсть к господству, он мог бы быть первейшим среди высочайших философов. С помощью подобных же искусств К. Цезарь лишь потому юношей был силен в красноречии и математических науках, лишь потому многие императоры, а также М. Туллий, Вергилий и Гораций в молодом возрасте выделялись как ученостью, так и даром слова, что сразу же с детских лет все они выучились изящному языку – у родителей и кормилиц, свободным искусствам, таким, как поэтика, риторика, история, знание древности, арифметика, география, этика, политика и естествознание – у образованнейших людей.