Арсений Чанышев - Курс лекций по древней и средневековой философии

Панетий - стоик-ренегат смягчил и даже снял многие пункты ортодоксального стоицизма; закруглив, так сказать, углы, он принял некоторые платонические и перипатетические идеи. В основе эклектизма Панетия лежало его убеждение в глубоком родстве платонизма, перипатетизма и стоицизма, которые вышли, на его взгляд, из Сократа, как общего родоначальника. Спорным является вопрос: что господствует в мировоззрении Панетия - стоицизм или платонизм? Некоторые ученые утверждают, что Панетий был скорее платоником, чем стоиком, что он следовал стоицизму только в области практической, прикладной этики, а в теории склонялся к платонизму. Но это спорно, тем более что и в этике Панетий существенно отошел от ортодоксального стоицизма.

Известно, что в области физики Панетий подверг сомнению, а то и вовсе отверг стоическое учение о всеобщем мировом пожаре, периодически уничтожающем космос, который, правда, снова (как птица Феникс) рождается из субстанционального огня, и склонялся к перипатетическому аристотелевскому учению о вечности мира. Кроме того, Панетий как будто бы отказался от стоического космического органицизма (космос - живое существо). Модифицируя учение о судьбе стоиков, Панетий отверг их жесткий детерминизм, изрядно парализующий человека, что было неприемлемо для римского духа с его неустанной деятельностью, направленной на внешнюю экспансию и на унификацию по римским образцам окружающего римский мир социального разноплеменного и разнородного хаоса. Говорят, что Панетий сомневался в возможностях девинации (предсказания будущего), чем так увлекались ортодоксальные стоики. Панетий отверг и астрологию, учение о связи между положением планет и жизнью людей, которая вдруг расцвела в наши дни у нас.

В области психологии Панетий под влиянием платонизма размежевал душу и тело, которые стоиками представлялись настолько слитными, что они воспроизводящие половые функции организма относили к деятельности души. Согласно мнению Панетия, тело имеет чисто биологические функции, душа же состоит лишь из пяти чувств и главенствующей части (гегемоникона). Что касается речи, которой ортодоксальные стоики придавали самостоятельное значение как одной из восьми частей души (пять чувств, воспроизводящая способность, речь, гегемоникон), то Панетий лишил ее статуса особой независимой части души. В самом гегемониконе Панетий в духе платонизма различил иррациональное (импульсы к действию), которое он наивно связал с воздухом, и рациональное - мысль, стремление к познанию. Но в духе прикладной философии, столь любезной практичным, "заземленным", римлянам, Панетий в познании главное видел в знании того, что следует делать, к чему следует стремиться и чего следует избегать.

Некоторые ученые утверждают, что Панетий принял платоновское учение о бессмертии всех душ (а не только ограниченное рамками одного мирового года бессмертие душ мудрецов с их высоким тонусом), но более вероятно, что Панетий, напротив, учил о смертности души. Душа рождена, но все рождение смертно; имея начало, оно имеет и конец, начала без конца быть не может. Кроме того, душа подвержена аффектам и страданиям, а все им подверженное смертно, ибо аффекты и страдания нельзя выносить вечно, они изнашивают душу. А еще, кроме того, душа, будучи в физическом плане смесью воздуха и огня, со временем остывает, а тем самым умирает.

В области этики Панетий сильно занизил стоический идеал, приспосабливая его к широким слоям образованных римлян. Он отверг ортодоксальное стоическое учение о самодостаточности добродетели и допустил необходимость для полного счастья таких "низменных" вещей, как хорошее здоровье, материальное благополучие, телесные силы: "Панетий и Посидоний не считают, что для счастья довольно одной добродетели, а считают, что надобно и здоровье, и денежные траты, и сила" (VII, 128).

Понимая, что образ мудреца с его сверхсовершенством и апатией для римлян неприемлем, увидев перед собой жизнеспособную энергичную республику вместо впавшей в спячку Греции, Панетий в своем сочинении об эвтюмии (хорошем расположении духа) восславил радость жизни. Место "совершенных" действий, а вернее, бездействий стоического мудреца у Панетия заняли гражданские обязанности, которые люди несут перед государством, что было совершенным отходом от космополитизма греческих стоиков. Трезво смотря на человека, "гуманист" Панетий признает у него четыре главных желания: стремление к мудрости, стремление к сохранению, не только личному, эгоистическому, но и общественному, к сохранению и себя, и своего общества; стремление к независимости и стремление к совершенствованию. Добродетель и состоит в том, чтобы осуществлять эти желания в соответствии с разумом, в разумном осуществлении этих законных стремлений обыденного человека. Неудивительно, что римлянин Цицерон списывал у Панетия, ибо римский гражданский долг перед государством, патриотизм и гражданственность, служение державе были тогда так же свойственны римлянину, как апатичность, аполитизм и гражданское безразличие греку, лишившемуся своего отечества и по-: терявшемуся в эллинистических монархических монстрах.

Посидоний Апамейский. Философ-стоик Посидоний родился между 140 и 130 гг. до н. э. в городе Апамея на реке Оронте в Сирии (царство Селевкидов) и учился в Афинах у Панетия, который был старше Посидония приблизительно на полвека. Когда Панетий умер, Посидонию было около тридцати лет.

По-видимому, в эти свои сравнительно молодые годы Посидоний совершил великое путешествие по территории Римской державы. Он объехал все Средиземноморье, побывал в глубине Малой Азии, Египта (там он испытал сильное влияние древнейшей египетской культуры, но все же остался эллином), Галлии, Испании. 'Там он вышел на Атлантику и был даже в Британии. Всюду вел он этнологические и географометеорологические наблюдения. В расположенном на атлантическом побережье испанском городе Гадасе (нынешний Кадикс) Посидоний в течение месяца наблюдал морские приливы и отливы (в Средиземноморье почти незаметные).

Он был одним из первых ученых, кто начал объяснять морские приливы совместным действием Луны и Солнца. Посидоний видел землетрясения, извержения вулканов, появление нового острова к северу от Сицилии среди Липарских островов. Он спускался в рудники, описывал штольни и методы их осушения. Он видел соляную скалу и равнину близ устья Родана (Роны), покрытую галькой. Страбон в своей "Географии", историк Диодор Сицилийский (вторая половина I в. до н. э.), Атеней из Навкратиса неоднократно цитируют физико-географические и историко-этнологические сочинения неутомимого Посидония, например его труд "Об океане".