Сергей Борисов - «Человек философствующий». Исследование современных моделей философской пропедевтики

Когда Аристотеля спрашивали о началах философии, он, наверное, говорил, что философия начинается с самого простого и естественного свойства человека – удивления. Принимая это утверждение, ответим на вопрос: кому более свойственно удивляться – взрослым или детям? Конечно же, детям. А интересно, почему? Наверное, потому, что дети по натуре своей исследователи, первооткрыватели (для себя) мира. Мир для них предстает ярким и загадочным. Прежде всего, он поражает ребенка тем, что, с одной стороны, он как бы существует «в себе» и «сам по себе». Но с другой стороны, он тем не менее ему просто необходим, т. е. существует «для него». Но если философия, по Аристотелю, начинается с удивления, то, следуя этой логике, кто же будет тогда более восприимчив к философии: взрослый или ребенок? Получается, что ребенок.

Дети становятся философами очень рано, уже в 3–4 года. Именно тогда у ребенка появляется уверенность в том, что окружающее существует не «просто так», а для какой-нибудь точно обозначенной цели. Как правило, как кажется ребенку, эта цель – он сам. У ребенка появляется целостное мировосприятие, и если какой-либо предмет или явление окружающего мира не вписываются в его целостную картину мира, то, естественно, ребенок удивляется, у него возникает проблемный вопрос.

Вот несколько примеров философских вопросов, заданных детьми в возрасте 3–4 лет. Вот типичная ситуация антиномии времени, парадокс «сегодня – завтра»:

– Папа, а когда будет завтра?

– Понимаешь, Саша, будет вечер, потом ночь. Мы ляжем спать, а когда проснемся, то будет «завтра». Понятно?

– Понятно. На следующий день:

– Папа, а сейчас уже завтра?

– Вообще-то сейчас опять «сегодня».

– Да что же это за «завтра» такое, оно так никогда и не наступит!

Действительно, для ориентации во времени мы его умозрительно представляем в трех модусах: прошлое, настоящее, будущее. Но поскольку прошлое – это то, что уже было, его уже нет, а будущее – это то, что еще не настало, его еще нет, получается, что нашему непосредственному восприятию дано лишь настоящее. Но что это такое «настоящее»? Где оно, как его ощутить? Ведь о чем бы мы ни думали, что бы мы ни делали, это будет либо в будущем, либо уже в прошлом. Вот и получается, что наше мыслимое «завтра», так и останется завтра и никогда не наступит.

Еще один пример «философского удивления» ребенка. Мы смотрим семейный альбом. Дочка Саша показывает на фотографию моей бабушки:

– Папа, а это что за бабушка?

– Это баба Нюра, моя бабушка.

– А почему она к нам никогда не приходит?

– Она уже не сможет к нам прийти, она умерла.

– А куда она умерла?

Вопрос вполне правомерен. Если мы имеем дело с каким-то качеством, то оно не может перестать быть каким-либо качеством и стать ничем. Это немыслимо (и в прямом, и в переносном смысле слова).

Вот еще один эпизод из жизни. Саша ест морковку:

– Папа, а что есть внутри морковки?

– Не понял… Как что, морковка и есть.

– А откуда тогда вкус? Конечно же, ребенок не может согласиться с мыслью о том, что вкус принадлежит к «первичным свойствам» морковки, но, с другой стороны, он и не разделяет мысль о том, что вкус – это только лишь наше субъективное восприятие, не зависящее от свойств морковки. Естественно, ребенка удивляет данная антиномия.

Образцы подобного рода метафизического вопрошания во всем своем многообразии можно обнаружить в известной книге К. И. Чуковского «От двух до пяти» (см.: Чуковский К. И. От двух до пяти: Книга для родителей. М., 1990. Гл. 2). Вот несколько характерных примеров из этой книги.

Философское удивление ребенка по поводу саморефлексии: «Мама, а кто раньше родился: ты или я?» Или: «Слушай, мама: когда я родился, откуда ты узнала, что я – Юрочка?» Ответы на эти вопросы не столь очевидны, как кажется. Ребенок ощущает себя центром мироздания, некой «осью» бытия, поэтому у него совсем иной «угол зрения», иная перспектива мира, нежели у взрослого. Осознание того, что окружающие его люди тоже, как и он, существуют «сами по себе» и «сами для себя» не может не удивлять его. Приведенные выше вопросы представляют собой первые попытки разобраться с этими новыми мироощущениями.

Еще об особенностях детского мировосприятия. Обижают ребенка. Он угрожает: «Сейчас темно сделаю!» И закрывает глаза, убежденный, что весь мир погрузился во тьму. Кстати, именно так маленькие дети играют в прятки: отбегая от водящего на некоторое расстояние, они закрывают ладонями глаза, чувствуя себя в полной безопасности. При всей наивности подобных действий, ребенок вполне последовательно реализует тезис «esse est percipi». Мы же, взрослые, не всегда можем похвастаться такой интеллектуальной ответственностью, как и не можем гарантировать, что вообще есть что-то вне нашего восприятия или мысли.

Вот еще один любопытный диалог:

– Мама, как едет трамвай?

– По проводам идет ток. Мотор начинает работать, вертит колесики, трамвай едет.

– Нет, не так.

– А как же?

– А вот так: динь, динь, динь, ж – ж – ж!

Стоит задуматься, что для нас будет более существенным и необходимым: яблоко воображаемое, мыслимое или яблоко реальное, которое лежит у нас в руке? Конечно, для кого как…

Ребенок выбирает второе, хотя жизнь не раз заставит его усомниться в достоверности чувственного опыта.

Проблема причинности тоже начинает волновать детей довольно рано. Философское удивление у ребенка возникает, когда, задумываясь над этой проблемой, он сталкивается с неким «пределом бесконечности». «А кто родил первую маму?» Или: «Кто будет хоронить последнего человека?» Хотим мы того, или не хотим, мир нам дан как феномен, сразу во всей своей сложности и во всем своем многообразии. Рациональный порядок приводит нас к ± ∞, преодоление которой возможно только в признании некоего нового качества как чего-то существовавшего и существующего везде и всегда. В данном примере с «человечеством» мы можем подразумевать только всех людей сразу, т. е. для человечества вообще нет ни «первых», ни «последних». «Человечество» – это идея, т. е. то, что находится вне времени и пространства, за границами физического мира. «Человечество» как идея – это то, что должно быть всегда. Воистину, это достойно удивления.

Таким образом, перед нами примеры «вечных» метафизических вопросов, с которых начинается и которыми заканчивается любая философия и любая наука. И как мы видим, необходимость их осмысления появляется у человека в очень раннем возрасте – «от двух до пяти».

Говоря о детском философствовании, мы не можем не отметить один очень важный, чисто педагогический момент: постановка и решение философских проблем способствует развитию интеллектуальных, эмоционально-волевых, деятельностных способностей человека. Приобщение к философии (как взрослых, так и детей) – это, по сути, развивающее обучение. Использование философского инструментария в процессе обучения способствует, прежде всего, развитию умения рассуждать разумно, т. е. обоснованно, логично, критично, творчески, контекстуально и т. п. А навыки разумного рассуждения в свою очередь способствуют формированию навыков разумного и ответственного поведения.