Коллектив авторов - История философии

Постсоветский период. Распад советского государства породил глубокий идеологический кризис. Прежде казавшиеся незыблемыми мировоззренческие ориентиры стали объектом критики, зачастую предвзятой и политизированной. Идеологический вакуум интенсивно заполнялся нетрадиционными религиями, мистикой, околонаучной фантастикой и просто псевдоэзотерическим шаманством. И все же марксистская философия продолжает существовать в нынешнем многополярном идейном мире, в котором органично развиваются различные философские школы и направления. В постсоветском обществе марксистское мировоззрение представлено определенным умонастроением (особенно свойственным старшему поколению), в котором марксистско-ленинские философские выводы существуют в виде привычных апологетических и примитивизиро-ванных штампов («бытие определяет сознание», «материя первична, сознание вторично» и т. п.). Особенно это относится к социальной философии с ее ставкой на общество равных и счастливых. Подобная ностальгия неизбежно окрашивает недавнее советское прошлое в привлекательные тона. В условиях социального кризиса легче всего возвратиться к прошлому. Этому способствует и деятельность коммунистических партий, постоянно акцентирующих внимание на определяющем значении теории (прежде всего философии) в развитии и преобразовании общества, а также в борьбе с «диким капитализмом». Однако сам марксизм (и прежде всего его философская основа) подвергается качественной деформации. Прикрываясь необходимостью развития философской теории, которая должна постоянно обогащаться нововведениями, отражающими современные обстоятельства, марксистско-ленинские идеологи эклектически размывают и извращают марксизм в угоду собственным политическим потребностям. Марксистская философия, оказывается, может сочетаться с идеями мыслителей типа Н.Я. Данилевского, ранее безоговорочно признававшихся реакционными, или с русской религиозной философией, включая даже идеи участников сборника «Вехи», может стать патриотической в ущерб своему традиционному интернационализму и т. д. Творческое развитие марксизма в конечном итоге оказывается приспособлением к сиюминутной политической ситуации, что еще раз убедительно демонстрирует ущербность «сталинизации», «ленинизации» и прочих коньюнктурных переделок марксистской философии. Одновременно следует отметить и попытки критического анализа (точнее, самоанализа) марксистско-ленинской философии, расчищающие почву для нового осмысления ее теории и практики [426].

В идейном многоголосии конца XX в. марксистская философия имеет свой четко звучащий голос, составляющий вместе с другими философскими концепциями идейную полифонию сегодняшнего общества. Следует подчеркнуть, что в западной историографии интерес к советской философии не слабеет, а, наоборот, растет. Зарубежные исследователи стремятся изучить и осмыслить исторический феномен советской философии, что резко контрастирует с распространенными в России попытками нигилистического перечеркивания столь близкого прошлого.

Наглядным свидетельством интереса к советской философии на Западе может служить, например, обширная монография голландского исследователя Э. ван дер Зверда [427]«Советская философия», где настоятельно подчеркивается, что представление о советской философии как о мрачном времени рискует стать общепринятым в результате тотального отрицания советского периода в постсоветской России. Ван дер Зверд, будучи ученым, менее всего руководствующимся ценностными пристрастиями, на основе тщательного анализа обширного фактического материала доказывает, что советская философия, безусловно, является философской рефлексией. Даже идеологичность, советскость этой рефлексии существенна главным образом для понимания ее функционирования и исторической роли, но никак не в оценочном плане. В принципе советская философия не является антиподом философии западной – и та, и другая представляют собой «попытку понимать реальность рациональными средствами (Ван дер Зверда)», но в специфических исторических обстоятельствах и в своеобразных способах выражения. Поэтому необходимо вписать советский эпизод в историю философии, без которого она будет неполной. И хотя трудно согласиться с концепцией ван дер Зверда относительно закономерностей взаимоотношений философии и идеологии (особенно практических плодов такого противоречивого союза), его исследование в принципе корректно характеризует результаты, противоречия, достижения и тупики советской философской мысли. Тем самым голландский исследователь доказывает, что вопреки устоявшимся мнениям советская философия состоялась в качестве своеобразного феномена, хотя она и требует определенных интеллектуальных усилий для своего понимания и описания (особенно от западного читателя). Более того, анализ марксистско-ленинской философии позволяет понять и описать саму советскую действительность. К сожалению, такая научная принципиальность и объективность в изучении советской философии достаточно редка в постсоветской историографии. Однако важно подчеркнуть наличие в современных исследованиях и такой тенденции. Убедительный пример тому – позиция известного исследователя истории философии А. Булыги. Критически оценивая философскую жизнь в СССР, будучи убежденным сторонником концептуальных идей русского религиозно-философского ренессанса [428], А. Булыга доказывает, что, несмотря на догматизацию философии в СССР, философии даже в тех условиях удалось сохранить и развивать культурную традицию, если не отечественную, то по крайней мере мировую. По его мнению, Институт философии АН СССР, где ученый проработал 50 лет, представлял собой ярмарку умов и талантов. Ученый пишет: «.. ни в одном зарубежном университете, ни в одном гуманитарном исследовательском центре я не встречал такой плеяды оригинальных талантов, как на Волхонке. Они проявили себя вопреки всем препонам господствующего догматизма. Вот почему меня возмущает пренебрежительное отношение к нашему недавнему философскому прошлому как к некоей мусорной свалке» [429]. Подобная позиция весьма плодотворна, так как позволяет осмыслить советскую философию через осмысление реалий ее существования. Будущее – за серьезными и непредвзятыми исследованиями, осмысляющими и воссоздающими реальную судьбу советской философии.

В периоды крутых переломов в общественной жизни, а именно такой перелом переживает современное человечество, неизбежно происходят изменения в философии, в ее внутренней структуре и содержании. Сегодня значительная часть исследователей указывает на то, что философия, как и вся духовная жизнь современного общества, находится в состоянии кризиса [430]. Об этом, по их мнению, свидетельствует отсутствие в ней явно выраженных магистральных направлений, а также четко сформулированных целей развития. Очевидным является и тот факт, что современная философия отказалась от фундаментализма – построения философских концепций на каких-либо неизменных принципах и основаниях. Плюрализм философского знания, заключавшийся в разнообразии вариантов решения философских проблем, дополнился принципиальным плюрализмом методологических установок.