Михаил Антонов - Договориться с народом. Избранное (сборник)

И через 20 лет, в 882 году «выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, славян, мерю, весь, кривичей, и пришел к Смоленску..». И установил Олег «дани и славянам, и кривичам, и мери, и для варягов давать дань от Новгорода…». Наконец, в 907 году «пошел Олег на греков… взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев…». И вот все это воинство двунадесяти языков греки называли русскими по названию германского племени,составлявшего основу нового государства. Вот ведь Франция называется не по галлам – исконному своему населению, от которых и осталось только выражение «галльский петух», а по завоевателям-франкам. На переговоры с греками, запросившими мира, Олег послал Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида – сплошь германцев. По условиям мира Олег повелел на правах победителя: «Сшейте для руси паруса из паволок (то есть из особо драгоценных тканей), а славянам копринные», похуже. Для заключения письменного договора с греками Олег назначил внушительную делегацию – и опять целиком из германцев.

Вряд ли нужно доказывать, что еще долгое время простые обитатели этого государства не называли себя русскими, это было официальное название населения германского государства Русь. Люди по-прежнему осознавали себя полянами и кривичами, северянами и вятичами. Общим же их (кроме чуди и других неславянских этносов) полуофициальным названием было «славяне», поскольку говорили они на разных диалектах единого словенского языка. (Как в эпоху Возрождения практически не было в ходу название «итальянец», люди ощущали себя, прежде всего, флорентийцами или веронцами, пизанцами или венецианцами.)

И никаких «древних русичей» тогда не существовало. Люди жили, воевали, трудились, воспитывали детей, и им и в голову не могло прийти, что они какие-то древние. Всякое ныне живущее поколение – живое, не древнее, древним оно станет века спустя, и это название даст им наука. Точно так же мы говорим о древних греках или римлянах, но Перикл и Фидий, Цицерон и Цезарь вовсе себя древними не считали. Вдобавок слово «древний» принято использовать в отношении чего-то досредневекового. И только средневековая Русь оказывается Древней, чуть ли не первобытно-неолитической какой-то.

Осознание некоторого единства «русских» было, но важно понимать, что оно было на средневековом уровне – через признание власти династии. После крещения Руси, в ходе укрепления единства государства, слово «русский» постепенно начинает пробивать себе дорогу сначала в просвещенной прослойке, среди грамотных, но, возможно, до конца существования Киевской Руси так и не стало общепринятым, общенародным, о чем ниже еще будет сказано.

Постепенно роль местного населения, славян, в жизни государства повышалась. В летописях не раз встречаются эпизоды двоякого рода. «Олег вошел в город (Муром), и приняли его горожане». Или, напротив: «Пришел Мстислав из Тмуторокани в Киев, и не приняли его киевляне». В 1113 году после смерти великого князя в городе разгорелся сильный мятеж, вызванный чрезмерной жадностью ростовщиков. Может быть, смута затянулась бы надолго, но киевляне потребовали, чтобы великим князем стал, вопреки порядку престолонаследия, Владимир Мономах. И добились своего. Владимир укоротил алчность ростовщиков и в последний раз объединил всю Киевскую Русь. После смерти его и его сына Мстислава Русь стала дробиться на отдельные, почти не зависящие от великого князя, княжества, а те – на уделы. В этом раздробленном и ослабленном состоянии она и подошла к своему концу.

Народы, как и люди, рождаются, развиваются (если не исчезают вследствие уничтожения посторонней военной силой), стареют и умирают. Вот и русский народ, великороссы, родился, впитав в себя наследие разных предков. Но наличие этого наследия не отменяет факта рождения русского народа в определенный исторический момент, рассмотренный выше.

Я здесь не скажу ничего особенно нового. Русские историки давно уже отметили выдающиеся качества и деяния Андрея Боголюбского и показали, что именно с его правления начинается новая эпоха в истории, а именно – появление зачатка Российского государства. Это впоследствии грань в истории страны (до Андрея Боголюбского и после него») была заболтана и, по сути, стерта.

В наши дни наиболее обстоятельно княжение Андрея исследовал Дмитрий Зенин. Но те моменты жизни и деятельности князя Андрея, которые интересны мне, более подробно изложены в исследовании Андрея Синельникова. Он не без основания заметил, что «о великом князе Андрее современники наши ничего не знают или почти ничего не знают. И это несмотря на то, что именно этот князь за годы своей деятельности изменил существующий жизненный уклад Руси того времени и направил его в новое русло государственного строительства». Но еще историк С. М. Соловьев именно Андрея Боголюбского считал основоположником обустроенной русской государственности, именно с ним он связывал зарождение, становление и развитие великорусской нации. Н. П. Павлов-Сильванский начинает от Андрея Боголюбского отсчет времени, завершившийся в XVI веке созданием могучего централизованного русского государства.В Германии этого князя называли Andrej von Rostov, der Grosse Koenig Rossia («Андрей Ростовский, великий король России»), что не удивительно. Его княжество было не только самым могущественным на Руси, но и одним из сильнейших государств Европы, и он находился в тесных сношениях с наиболее влиятельными светскими и духовными властителями Европы своего времени. В их числе были императоры Византии и Священной Римской империи германской нации, патриархи Константинополя и Иерусалима, папа Александр III, а также епископ Кирилл Туровский, выдающийся русский литератор того времени.

А.Синельников уточняет основной принцип государственного устройства Киевской Руси: «Все Рюриковичи по рождению были природными государями, поэтому вассальные отношения ни на одного из них не распространялись. Каждый Рюрикович был потенциальным государем всея Руси и был сопрестольником ныне правящего великого князя. Князья русские находились между собою в родственных отношениях, а все остальное народонаселение всех званий, сословий и разрядов пребывало в служебных отношениях между собой и по отношению к Рюриковичам. Кроме того, Рюриковичи были в родственных отношениях с правящими династиями двух империй – Германской и Византийской.

В то время, о котором здесь идет речь, от Англии до Центральной Монголии существовал закон, по которому, если кто из детей монарха умирал, не успев короноваться, и у него оставалось потомство, то эти дети теряли право короноваться и, оставаясь членами правящего рода, выбывали из коронационной лествицы.