Чарльз Талиаферро - Доказательство и вера. Философия и религия с XVII века до наших дней

К концу XVII столетия скептицизм по отношению к Библии начал вырываться наружу. Можем мы полагаться на Библию как на непогрешимый, незамутненный источник знания веры в Бога? Все ли части Библии равно надежны? Так же, как Галилей открыл несовершенства небесных тел, – нет ли аналогичных несовершенств в Писании? Чем христианство отлично от других традиций (как иудаизм и ислам), также отводящих центральное место требованиям божественного откровения? Европейцы XVII в. столкнулись как с многообразием религий в Америках, так и с плодотворным, тонко разработанным китайским конфуцианством. Была ли китайская мудрость итогом священного откровения или простым продуктом естественного разума? Была ли она зрелой, нетеистической религией? Эти вопросы призывали к философскому размышлению о природе истории, о концепции доказательства, концепции чудес, а также о состязательности подходов к пониманию законов природы. Фрэнсис Бэкон рассматривал раздробленность и множественность религий как прямой вызов христианскому теизму. Существование многих религий для Бэкона было первой причиной атеизма. «Причины безбожия следующие: расколы в религии, если их много, ибо какой-нибудь один раскол увеличивает религиозное рвение обеих сторон, но множество расколов приводит к безбожию» [135].

Как я отмечал во Введении, выбор кембриджских платоников в качестве начальной точки этой книги обусловлен тем, что они подобно хранителю дверей Янусу, глядели в прошлое и в будущее. Таков один из возможных подходов к новоевропейской философии, которых в рамках исторического описания может быть множество. Далее я предлагаю взглянуть на Декарта. После Декарта я рассмотрю обширное философское направление, привычно называемое эмпирической и рационалистической философией религии. Фрэнсис Бэкон предложил следующий портрет эмпириков, рационалистов и тех, кто пытается идти средним путем. «Те, кто занимался науками, были или эмпириками или догматиками. Эмпирики, подобно муравью, только собирают и довольствуются собранным. Рационалисты, подобно паукам, производят ткань из самих себя. Пчела же избирает средний способ: она извлекает материал из садовых и полевых цветов, но располагает и изменяет его по своему умению» [136]. Если мы применим метафору дверей, то может создаться впечатление, что за дверями Главы III можно обнаружить приводящий в замешательство дом, полный привидений и насекомых. Границы и богатство философии религии в самом деле необъятны и трудно приводимы к единству. Однако ее направление, которое я постараюсь проследить у последующих мыслителей, – это метаморфоза философского исследования в нечто более безличное и секулярное, нежели находимое нами у кембриджских платоников.

11 февраля 1650 г. Рене Декарт, человек, которого наиболее часто называют отцом новоевропейской философии, умер в Швеции. За месяц до этого он писал своему другу: «Я не в своей стихии здесь» [138]. Декарт родился в 1596 г. на юге Франции и ко времени своей смерти был знаменитым философом, хотя при этом и объектом критических нападок. Он приехал в Стокгольм по приглашению королевы Кристины (1626–1689) в качестве ее учителя философии. У них была переписка, в которой обсуждалась метафизика, природа и ценность любви. Сильная простуда, строгое расписание занятий ранним утром и, в конце концов, пневмония привела к фатальному исходу [139].

Декартовские недолгие, но сердечные отношения с королевой свидетельствуют о его энтузиазме в ведении философского диалога с женщинами в то время, когда они официально все еще не допускались к высшему образованию. Первые письма между Кристиной и Декартом касаются тем, очень близких сердцу кембриджских платоников. «Благость каждого сущего, – пишет Декарт в 1647 г., – может рассматриваться сама по себе, без обращения к чему-либо еще, и в этом смысле очевидно, что Бог есть высшее Благо, поскольку Он несравненно более совершенен, чем любое творение» [140]. Декарт пошел далее и провозгласил благость свободы и дополнительную благость, которая присуща вещам в соотношении с более великими благами. За год до смерти Декарт имел переписку с другой осведомленной в философии и проницательной женщиной, принцессой Елизаветой (1618–1680), взгляды которой частично совпадали с взглядами кембриджских платоников, представленными в Главе I. Король Карл I был дядей Елизаветы, и Декарт писал, чтобы утешить ее, когда она узнала о его казни. Елизавета оказалась признательным, но одновременно и серьезным критиком декартовской философии. Ей Декарт посвятил «Основы философии» (1644), и краткий трактат, написанный для нее, стал впоследствии отправной точкой того, чему впоследствии предстояло стать его последней книгой «Страсти души» (1649).

Хотя пребывание Декарта в Швеции было недолгим, этого было достаточно для того, чтобы оценить его стремление развивать философию (включая философию религии) в один из наиболее драматических моментов в политической и культурной жизни Северной Европы. Королева Кристина была знаменита своей образованностью и покровительством искусствам (ее называли Минервой Севера), своим вызовом общепринятому положению женщин и своим вкладом в достижение Вестфальского мира. Декарт был одним из многих ученых, музыкантов и писателей в ее свите. Философия рассматривалась как одна из важнейших составляющих культурной, религиозной и политической жизни.

Почему именно Декарта выделяют при изложении истории философского осмысления религии? Во многих его построениях присутствует прямой религиозный интерес: знание Бога, существенная роль разума в доказательстве существования Бога, природа «я», возможность жизни после смерти и т. п. При этом более важно то, что Декарта восхваляют (или порицают) за введение того, что впоследствии было названо «фундаменталистским» пониманием знания. Согласно когнитивному фундаментализму, все наши подлинные претензии на знание (будь то претензии на знание Бога или знание того, что в данный момент вы читаете эту книгу) построены на основании, которое безошибочно (не подвержено ошибке). Последующие варианты когнитивного фундаментализма расходятся в понимании твердости базовых убеждений. Строгая версия когнитивного фундаментализма, подобно фундаментализму Декарта, настаивает на несомненной достоверности; другие версии утверждают, что базовые верования являются всего лишь обоснованными или очевидными, но не обязательно безошибочными. Декартовской методологии принадлежит важная роль в философском понимании религиозных убеждений. Он поспособствовал новому убеждению в том, что религиозные верования, чтобы быть рациональными, необходимо должны быть подвергнуты строгому философскому исследованию.