Дмитрий Галковский - Бесконечный тупик

«Умирая, всякая жизнь, представляющая собою соединение добра и зла, выделяет в себе, в чистом виде, как добро, так и зло».

Великий поступок Николая II, великое добро, которое он сделал для России, оконтурило зло, выявило зло, сделало его совершенно однозначным и следовательно – бессильным. Судьба России взяла Бердяева за ухо и поставила перед простой дилеммой. Просил – и получил.

Об этом не следует писать. И не будут писать. Но это всегда вольно или невольно будут подразумевать. Теперь сама вселенная духовного мира России так устроена. С «царским комплексом». Мистически Россия теперь вечная монархия.

Примечание к №290

И нигде явно ткань сглаза не прерывается. Ни одного явного доказательства.

Вязь розановского мышления удивительна. Все свои основные мысли он продумал в 80-х годах, а изложил в 90-х. Дальше, 900-е и 10-е – инерция, злорадно кривящаяся и закругляющая монотонные темы. Содержание книг Розанова равно нулю. Он действительно НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛ и ушёл в иной мир великим молчуном.

Одна из первых работ Розанова – «Место христианства в истории». Схема этой работы точна, логика выверена. В центре взаимодействие светлого арийского и тёмного семитского начала. Арийское начало – объективно, семитское – построено на крайнем субъективизме. Субъективация арийства (Сократ) есть его семитизация, а объективация семитства (абстрактный и светлый Новый завет) есть его ариизация. Эта переплетённость обеспечила грандиозный успех христианской цивилизации.

Но что такое в контексте этой схемы творческая эволюция самого Розанова? Его последующие высказывания о крахе христианства, а светлом семитском и тёмном арийском начале? И наконец, чисто христианская кончина Розанова? Мысль его дважды обернулась, совершила полный круг и всё. Сама по себе, вне своей динамики, она, как и все другие розановские мнения, значения не имеет. Круг. Стиль. (528)То есть он сказал всё. И сказанное – пережил. Железная логика – и полная свобода. И внутри – глубокая обречённость. Возможно лёгкость, возможно фантазия, возможно азарт, но при этом глубоко внутри – обречённость.

Примечание к №434

«Выдам тебе зипун, ферязь, штаны, сапоги нарядные … Боярыню одну надо ублаготворить». (А.Толстой)

Розанов писал:

«Между эсерами есть недурненькие „первые любовники“; и тогда они очень хорошо устраиваются (2 случая на глазах)».

Или:

«У социал-демократа одна тоска: кому бы угвоздиться на содержание. Старая барыня, широко популярный писатель, „нуждающийся в поддержке молодёжи“, певец – все годится».

Примечание к №403

теософия сконструировала коммунизм

Коммунизм понятен, элементарен. Он интересен только в одном – в своих истоках. Кто, когда, где, назовите фамилии и адреса. Кто придумал социализм-коммунизм, для чего, как конкретно его ввинчивали в реальность? Маркс не интересен. Но брат его жены оч-чень интересен. (480)Фердинанд Отто Вильгельм Хеннинг фон Вестфален был министром внутренних дел Пруссии. Пруссии – «полицейского государства».

Примечание к №403

Однако надо понимать психологию истероидного типа.

«Видения» Соловьёва не были просто шарлатанским издевательством над окружающими. Эти «видения» действительно наличествовали, но лишь в той форме, в какой это возможно для истерика. Блестящую характеристику этого типа личности дал П.Б.Ганнушкин. И я не откажу себе в злорадном удовольствии сделать обширную и исчерпывающую выписку из его труда по психопатологии.

Ганнушкин пишет:

«Главными особенностями психики истеричных являются: 1). стремление во что бы то ни стало обратить на себя внимание окружающих и 2). отсутствие объективной правды как по отношению к другим, так и к самому себе … Во внешнем облике (истериков) особенно обращают на себя внимание ходульность, театральность и лживость. Им необходимо, чтобы о них говорили, и для дости-жения этого они не брезгуют никакими средствами. В благоприятной обстановке, если ему представится соответствующая роль, истерик и на самом деле может „отличиться“: он может произносить блестящие, зажигающие речи, совершать красивые и не требующие длительного напряжения подвиги, часто увлекая за собой толпу; он способен и к актам подлинного самопожертвования, ес-ли только убеждён, что им любуются и восторгаются. Горе истерической личности в том, что у неё обыкновенно не хватает глубины и содержания для того, чтобы на более или менее продолжительное время привлечь к себе достаточное число поклонников. Их эмоциональная жизнь капризно неустойчива, чувства поверхностны, привязанности непрочны и интересы неглубоки; воля их не способна к длительному напряжению во имя целей, не обещающих им немедленных лавр и восхищения со стороны окружающих … Каждый поступок, каждый жест, каждое движение рассчитаны на зрителя, на эффект: дома в своей семье они держат себя иначе, чем при посторонних; всякий раз как меняется окружающая обстановка, меняется их нравственный и умственный облик. Они непременно хотят быть оригинальными, и так как это редко удаётся им в области положительной, творческой деятельности, то они хватаются за любое средство, подвё-ртывающееся под руку, будь то даже возможность привлечь к себе внимание необычными явлениями какой-нибудь болезни. Отсюда – сцены припадков и обмороков, загадочные колебания температуры, продолжительные отказы от пищи с тайной едой по ночам, причинение себе всевозможных повреждений, кото-рые затем выдаются за сами собой появившиеся и т. д. … Духовная незрелость истерической личности, не давая ей возможности добиться осуществления своих притязаний путём воспитания и развёртывания действительно имеющихся у неё способностей, толкает её на путь неразборчивого использования всех средств воздействия на окружающих людей, лишь бы какой угодно ценой добиться привилегированного положения. Некоторые авторы особенно подчёркивают инфантильное строение эмоциональной жизни истериков, считая его причиной не только крайней поверхностности их эмоций, но и часто недостаточной их выносливости по отношению к травмирующим переживаниям. Надо только от-метить, что и в области реакции на психические травмы нарочитое и выдуманное часто заслоняет у истериков непосредственные следствия душевного потрясения…»

Мне кажется, что даже самый ярый поклонник Соловьёва не может не признаться, что многие факты биографии философа прекрасно иллюстрируют эту характеристику. Слишком многие.

И вот «видения» Соловьёва. Они были, но это видения не экзальтированного мистика, а больного человека, причём не шизофреника, не маньяка и даже не алкоголика, а истерического психопата. Соловьёв выдумал, конечно, все свои контакты с потусторонним миром. Да и смешно было бы предполагать внутренний опыт Франциска Ассизского, Мартина Лютера или Серафима Саровского у сотрудника «Русской мысли». Но он сам почти верил в свои галлюцинации. Это был обман, но сама форма и интенсивность обмана была следствием объективного заболевания, психической аномалии. Истерик, падая в обморок, отлично понимает, что это обморок не настоящий. Но тем не менее обморок есть, и вызван он объективными причинами. Это ОДНОВРЕМЕННО и искренне патологическое состояние и обман, мистификация, ломание.