Джеймс Скотт - Анархия? Нет, но да!

Зная, что их судьбы и судьбы школ, в которых они работают, зависят от результатов ежегодных тестов, многие учителя не только безжалостно натаскивали учеников, но и занимались подтасовками, чтобы обеспечить успех. По всей стране прокатилась эпидемия фальсификаций. Один из недавних случаев произошел в Атланте, штат Джорджия, где расследование обнаружило, что 44 из 56 школ систематически подделывали ответы учащихся, удаляя неправильные и заменяя их правильными [33]. Выяснилось, что инспектор школ штата, получившая титул «Инспектор года-2009» за выдающиеся достижения в повышении успеваемости, создала атмосферу страха в подведомственных ей школах, под угрозой увольнения дав учителям три года на достижение нужных показателей. В подтасовке результатов участвовало почти две сотни учителей. Как и «самые умные» в Энроне, которым всегда удавалось перевыполнить квартальные нормы и получить премии, учителя в Атланте нашли способ достичь целей, но не тем путём, какой от них ждали. Ставки были ниже, но урон был не меньшим: ведь они следовали тому же принципу «перехитрить систему».

Давайте немного помечтаем. Представьте, что сейчас 2020 год [34]. Ричард Левин, президент Йельского университета, после долгой и блестящей карьеры вышел на пенсию, напоследок объявив 2020 год Годом идеального видения. Были отремонтированы и вычищены до блеска все здания университета, студенты стали ещё более одарёнными, успешными и сплочёнными, чем в 2010 году, а в рейтинге US News & World Report и Consumer Reports (самостоятельных прежде, но к этому времени объединившихся) Йельский университет занял первое место, наряду с лучшими отелями, роскошными автомобилями и газонокосилками. Впрочем, его первое место в рейтинге не было устойчивым. Судя по всему, качественный уровень сотрудников университета, нашедший своё отражение в архиважном рейтинге, снизился. Видя это снижение, конкуренты Йеля качали головой. Те, кто умел читать между строк, чувствовали растущую, хотя и замаскированную панику, которая сквозила во внешне спокойных публичных заявлениях Йельской корпорации.

Одним из признаков этой паники было назначение преемником Левина Кондолизы Райс, бывшего госсекретаря США, последним местом работы которой был Фонд Форда, где она навела полный порядок. Да, она первая чернокожая женщина, ставшая во главе Йельского университета. Конечно, президентами четырёх других университетов Лиги плюща уже становились цветные женщины. Но это неудивительно, учитывая, что Йельский университет всегда следовал завету фермера из Новой Англии: «Никогда не пробуй что-то новое первым, но и не будь последним».

С другой стороны, президентом университета Кондолиза Райс была выбрана не из символических соображений. Её выбрали, потому что она олицетворяла собой обещание провести полную реструктуризацию преподавательской корпорации с использованием самых совершенных технологий контроля качества, истоки которых лежат в Гранд-Эколь в Париже конца XIX века. Самые известные их примеры — революция Роберта Мак-Намары на заводах Форда и позднее его работа в министерстве обороны в 1960-х, а также революция в управлении британской социальной политикой и высшим образованием, проведенная Маргарет Тэтчер в 1980-х. Эти технологии были отработаны благодаря развитию количественных измерений продуктивности коллективов и индивидов в управлении промышленным предприятием. Затем их развил Всемирный Банк, и, наконец, Большая Десятка (пул самых известных вузов) довела эти технологии практически до совершенства, по крайней мере, в сфере высшего образования, после чего они добрались, пусть и с опозданием, до университетов Лиги плюща.

Как сообщили пожелавшие остаться неизвестными источники из числа членов Йельской корпорации, Райс очаровала их во время собеседования при приёме на работу. По её словам, она восхищается балансом между феодализмом (в политике) и капитализмом (в управлении финансами), который удается поддерживать университету. Это в полной мере отвечает реформам, которые она задумала — как и свойственная этому университету долгая традиция так называемой «частичной автократии» в вопросах управления преподавательским составом. Но убедил работодателей в том, что она была ниспослана свыше в ответ на их молитвы, именно её всеобъемлющий план радикального улучшения качества преподавания — или, точнее, улучшения рейтинга университета на национальном уровне.

Она раскритиковала господствовавшие в Йельском университете устаревшие методы найма, повышения по службе и заключения бессрочного контракта с преподавателями, назвав их субъективными, средневековыми, несистематичными и зависящими от множества непредсказуемых факторов. По её мнению, именно из-за этих обычаев, ревностно охраняемых престарелыми (их средний возраст был около 80 лет), в основном белыми мужчинами, занимающими ведущие позиции в университете, Йель начал проигрывать в конкурентной борьбе. С одной стороны, из-за этих обычаев неуверенно себя чувствовали младшие члены преподавательской корпорации, не знающие, к чему им нужно стремиться и как угодить вышестоящим, чтобы достичь успеха и повышения по службе; с другой, неэффективная и самодовольная кучка геронтократов совершенно не заботилась об интересах университета в долгосрочной перспективе.

По сведениям наших источников, её план казался очень простым. Она предложила взять научные методы оценки качества, используемые повсеместно и впервые использовать их масштабно и прозрачно. За основу оценки были взяты индексы цитирования: Arts and Humanities Citation Index, Social Science Citation Index, а также их дедушка Science Citation Index. Несомненно, на данные о том, как часто работы какого-либо учёного цитировались другими учеными в этой области, время от времени уже обращали внимание, решая, заслуживает ли этот учёный повышения, но став ректором, Райс предложила сделать этот способ объективной оценки систематическим и всеобъемлющим. Она подчеркивала, что индекс цитирования, как и машинный подсчет голосов, никому не отдавал предпочтения; он не страдал от сознательной или неосознанной предвзятости; он обеспечивал единственную возможность судить о научных достижениях человека, невзирая на лица. Ввиду этого, индексы цитирования с этих пор будут единственным критерием продвижения по службе и получения места в штате университета. Кроме того, эти индексы будут служить основанием для автоматического увольнения штатных преподавателей, чья лень и невежество не позволяют им выполнить годовые нормативы цитирования (сокращенно ГНЦ).

В соответствии с неолиберальным уклоном в прозрачность, открытость и объективность, ректор Райс предлагает современную высокотехнологичную версию фабрики Роберта Оуэна в Нью-Ланарке с поправкой на особенности учебного заведения. Все преподаватели должны получить цифровые шапочки цветов Йельского университета (бело-синие). Их будут производить в хороших условиях, без использования детского труда, а после этого все преподаватели обязаны будут носить их на территории университета. Спереди на шапочке будет расположено цифровое табло, похожее на счётчик в такси, на котором в режиме реального времени будет отображаться общий индекс цитирования данного учёного. Когда полностью автоматические центры индексирования цитат будут регистрировать новые цитаты, данные будут передаваться по спутнику прямо на табло, наподобие миниатюрной версии постоянно обновляемого счетчика населения мира, который раньше находился на Таймс-сквер. Назовём этот счетчик Публичный Реестр Общих Достоверных Упоминаний в Каталоге Трудов, или ПРОДУКТ.